Ты в ловушке - Ника Маршал

Придвигаю к себе листы оставленные Петром и просматриваю документы пытаясь хоть как то отвлечься от клокочущей внутри ярости. И первое, за что цепляется взгляд, небольшая фотография юной девушки, беру ее в руки и внимательно рассматриваю.

Молодая, с натуральными чертами лица, без всей этой современной херни: ботексов, гелей и клееных ресниц. Настоящая — прямой нос, брови в разлет, пухлые яркие четко очерченные губы… а главное — глаза… не смотря на возраст, серьезные… серые и режут, словно сталь. Длинные темно- русые волосы, доходящие до талии.

Так вот как выглядит спасительница моих близких… если бы ни она… даже боюсь представить… брата нет, травмы не совместимые с жизнью, его было не спасти, а если бы еще и Ульяну потерял… Нет. Не представлять!

Нужно как- то отблагодарить эту Еву Мельникову…

Завтра пошлю своего человека с «благодарностью», деньги молодой девчонке лишними не будут.

С этими мыслями убираю фотографию в папку и звоню Петру, даю нужные указания.

Сам собираюсь ехать домой, там меня ждет племянница, но в последний момент меня что-то останавливает, возвращаюсь к столу. Вынимаю из папки фотографию Евы и засовываю в бумажник.

Сам не знаю зачем. Просто. Зацепила чем-то…

***

На следующий день после обеда ко мне в кабинет неуверенно входит Петр. Что это с ним?

— Ну как, передал благодарность девчонке?

Интересуюсь и слышу невразумительное от помощника, который обычно докладывает по-армейски четко и без запинок. А сейчас…

— Ну, как сказать, шеф… отказалась она от… благодарности…

— Что сказала?

— Она просила передать…в общем- Замялся он вконец.

Интересно, что же произошло, чем смутила его девчонка?

— Рассказывай.

— Вам как? Дословно?

— Естественно.

— Ну, тогда прошу прощения! — Петр набирает воздух в грудь и без запинки выдает.

— Если этому гребанному миллионеру деньги девать некуда, то пусть переведет их тем, кому они действительно нужны! Больным детям, например! А сунетесь ко мне еще раз с такими благодарностями, засуну куда поглубже, не вытащите!

— Ну, как-то так… — Виновато смотрит на меня Петр, натянутый струной, видимо ожидая от меня пендаля за подобное представление.

Я сидел с минуту с каменным лицом, а потом не выдержал, и меня прорвало на дикий смех, до слез.

Когда я в последний раз так ржал?

Хочу лично встретиться с этой бандиткой.

— Ты знаешь, где Ева сейчас?

Петр кивнул.

— Тогда поехали, пообщаюсь с ней лично.

В машине строю предстоящий разговор, но все происходит не по плану.

Приезжаем в тихую деревню всего в пятнадцати километрах от города, но словно попал в прошлый век. Пестрые курицы носятся через дорогу прямо перед колесами машины, козы и коровы неторопливо щиплют траву и лениво приподнимают головы, провожая нас долгим взглядом. Останавливаемся возле небольшого, но добротного деревянного дома с участком.

— Ева здесь живет? В деле у нее стоял другой адрес. — Спрашиваю я у Петра.

Он пожимает плечами.

— Да, жила в городе. Не знаю, что случилось, но девушка туда не возвращалась, и вот буквально на днях купила этот дом и перевезла сюда свои вещи.

— Оставайся здесь, я сам с ней поговорю.

Вышел из машины и подошел к забору, да так и застыл, не дойдя до калитки, потому как услышал из-за забора девичий голос, наполненный болью и печалью.

— Вот скажи мне, Барсик…