Приватный танец - Eiya Ell

— Проводи меня к Майе, — прошу Самира и шагаю следом, хочу посомтреть этой жестокой женщине в глаза. Хочу увидеть ту, что причинила столько боли своему ребенку, своему родному человечку, которого сама воспроизвела на свет. Хочу посмотреть этой женщине в глаза и спросить, как она не побоялась Бога, как она смогла убить собственного внука?

Но ожидаемое и услышанное мною в комнате пугает.

Майя сидит на краю постели матери и смотрит куда-то в сторону. Женщина, бледно-желтого цвета, совсем худая, словно истощенная смотрит печальными глазами на дочь.

Вызывает у меня жалость, вместо злости.

— Когда я умру, — говорит тот же голос, который звал Самира, — я найду его там. Твоего ребенка и буду заботиться о нем.

— Не смей… мама… — просит дрожащим голосом, — не смей говорить такие вещи. Не смей упоминать о моем ребенке.

— Здравствуйте, — я шагаю вперед, Майя тут же встает рядом, опуская глаза, мелко трясется, — Майя, — почти шепчу, — выйди на минутку со мной.

— Майя… дочка, — с трудом выговаривает мужчина, — мне нужно еще привыкнуть к твоему имени… вы уезжаете?

— Хотелось бы… — отвечаю за нас обоих и легонько толкаю Майю в спину. Желание оставаться здесь напрочь пропадает, хочу скорей забрать свою женщину, защищать, не отпускать больше никогда в своей жизни, но смотря на отца Майи, жалость пробирает до дрожи.

— Мы не виделись столько лет… хочу поговорить, побольше узнать о тебе…

— Я… — Майя смотрит в мои глаза, — я после… тогда поменяла свое имя и фамилию, благодаря Петру Михайловичу. Хотела исчезнуть, спрятаться, чтобы не вспоминать…

— Не надо, успокойся.

— Поэтому твой Халанский ничего не нашел на меня.

— Можно она останется с нами? — просит отец Майи.

— Что с мамой? — спрашиваю не у Майи, потому понимаю, что она наврядли что-то знает, так как не было ее с ними, — что с вашей женой?

— У нее онкология, — отвечает Самир.

— Если бы не ее болезнь… — говорит с горечью отец, — я не знаю, что бы я сделал с ней… да простит ее Аллах! Я не прощу!

— Папа, иди поспи. Ты после ночной смены, — сдержанным тоном просит Самир, — а Майя потом еще приедет. Правда, Майя? — он смотрит на сестру обреченными глазами.

— Что значит он после ночной смены? Папа, где ты работаешь?

— Мы оба работаем на складе, у дяди Миши, в ночную смену.

— Ты тоже работаешь? — Самир кивает, — а как же школа? Тебе осталось пару месяцев до ее окончания! — голос Майи дрожит, она берет его за руку, — ты же мечтал поступить. уехать из этого села, что теперь? Если ты не учишься?

— Я все наверстываю, когда бываю дома.

— Это же сложно. Папа, как ты мог допустить такое?

— Майя, все в порядке! Правда. Сейчас главное мама… — Самир тоже опускает глаза, видимо стыдно за поступок мамы.

— Марк, я останусь. Я здесь нужна, пожалуйста…

Я крепко хватаю ее за руку, смотрю не мигая в любимые глаза.

Хочу забрать ее отсюда. Хочу защищать, чтобы ее никто не обижал… но понимаю, что нужна.

— Самир, дружище… принеси мне все документы матери, с ее обследованиями и диагнозом. Все, что есть, принеси.

Я не оставлю мою Майю здесь. Ни за что на свете, ни на минуту не оставлю. А потому пока моя пчелка трудиться на кухне, готовит убирает и разговаривает с отцом и братом, я совершаю пару звонков.

Вечером мама Майи лежит уже в клинике, под присмотром лучших врачей.

Вердикт не самый утешительный для этой суровой женщины, но я не мог допустить чтобы моя любимая страдала, смотря на мучения матери. Потому она лежит в дорогой клинике под капельницами, ее периодически обезболивают и она тихо мирно спит.

— Эту ночь я останусь с ней, — благодарит отец Майи, Самир остался дома по просьбе сестры, чтобы выспаться и с завтрашнего дня ходить в школу. Наверстать упущенное.

А я..

— Я забираю ее, — крепко сжимаю руку Майи, — завтра приедем.

***