Развод Я не вернусь - Софи Сорель

Дмитрий Иванович встретил Снежану, когда учился на последнем курсе университета. Он был коренным москвичом из очень хорошей семьи, а она приехала из какого-то села поступать в вуз. Там они и познакомились. Дмитрий Иванович влюбился, а уже через год они со Снежаной поженились. По настоянию Снежаны Дмитрий Иванович не стал работать по профессии (он был архитектором), а подался в торговый бизнес. В те годы на нем легко было подняться. Они и поднялись, а Дмитрий Иванович и не заметил, как все дела к рукам прибрала молодая супруга. В двухтысячных они развелись. Дмитрий Иванович остался и без жены, и без фирмы: Снежана подгребла под себя все до такой степени, что первое время брошенному незадачливому мужу приходилось в буквальном смысле слова жить на хлебе и воде. Зато сама Снежана с тех пор процветала.

— Из грязи в князи, значит, — подытожила Машка.

— Именно.

— Но твой шеф молодец, все равно поднялся.

— Да, и главное — остался человеком.

— А он женат? — посмотрела на меня подруга лукаво.

— Маш, ему уже года пятьдесят три, он нас с тобой в отцы годится.

— В очень молодые отцы. Да шучу я, шучу, — засмеялась она.

В понедельник с утра, когда я появилась в офисе «ДекорДо», Дмитрий Иванович вручил мне папку с документами и сказал:

— Лада Михайловна, поезжайте к пяти в «НовФармМед», отвезите подписанную копию договора Спартаку Александровичу.

— Почему я? — запаниковала я.

— Он сам просил, чтобы вы приехали, хочет обговорить детали сотрудничества.

— Разве не с вами он должен эти детали обговаривать?

— Нет, формальная сторона дела улажена, теперь с ним работаете вы. Удовлетворяете, так сказать, все желания клиента.

— Хорошо… — невесело пробубнила я.

Знал бы босс, как двусмысленно звучала его фраза в нашем с Островским случае.

Глава 14

В офисе Островского я появилась на двадцать минут раньше, и вежливая секретарша, больше похожая на модель, попросила подождать. Я уселась в кресло и начала рассеянно перелистывать новости в интернете. Из-за стены разносился звенящий гневом голос Островского и чей-то еще — взволнованный, оправдывающийся. Видимо, глава «НовФармМеда» кому-то устраивал разнос. Я даже боялась представить, в каком настроении будет Островский и что ждет меня.

— Проходите, пожалуйста, — сказала секретарша, когда из кабинета вышел какой-то взмыленный сотрудник, и ее начальник дал добро, чтобы впустить меня в святая святых.

— Добрый вечер, — вежливо произнесла я, остановившись на пороге.

— Вам что-нибудь принести, Спартак Александрович? — с придыханием спросила секретарша.

— Нет. Вам, Лада Михайловна? — спросил он и взглянул мне в глаза. Внимательно. Изучающе. Насмешливо.

Все мое с таким трудом приобретенное душевное равновесие улетучилось, а вот сам Островский казался весьма спокойным, несмотря на то, что только что орал на того мужчину.

— Нет, спасибо.

Я услышала, как секретарша за моей спиной тихонечко закрыла дверь.

Островский поднялся, выдвинул один из стульев за большим столом, стоявшим перпендикулярно к его столу, и сказал:

— Не стойте в дверях, Лада Михайловна. Присаживайтесь.

Я сделала несколько поспешных шагов ему навстречу и тут же почувствовала, как высокий каблук зацепился за что-то, а в следующую секунду я уже грохнулась на пол.

— Черт… — выругалась я.

Островский стоял совсем рядом, возвышаясь надо мной в весь свой двухметровый рост. Я кое-как села, очутившись на коленях. Слишком узкая юбка-карандаш не позволяла мне нормально встать. Еще и каблуки эти чертовы. Мои глаза уперлись в темно-синие брюки Островского. Я наконец-то подняла взгляд и увидела в его серых глазах искорки смеха.

— Под таким углом я, кажется, на вас еще не смотрел, — хрипло проговорил он.

Островский тут же подхватил меня за талию и поставил на ноги.