Развод Я не вернусь - Софи Сорель

— Не уверена… — Может, все-таки удастся ее утащить от этого вульгарного дивана.

— О, я вижу менеджера.

Она почти бегом обежала целую дюжину диванов, представленной на стенде с «губами», и, подлетев к двум мужчинам, стоявшим напротив, начала что-то тараторить. Первый шарахнулся в сторону, испугавшись неожиданного напора незнакомки. А вторым оказался мой начальник Дмитрий Иванович. Он удивленно смотрел на раскрасневшуюся Машку, пытающуюся купить у него диван.

— Простите, Дмитрий Иванович, — подошла я. — Мария подумала, что вы работаете на этом стенде.

— А что, я опять что-то напутала? — теперь еще более заинтересованно посмотрела на Дмитрия Ивановича Машка.

— Напутала, — вздохнула я. — Это Дмитрий Иванович Синеглазов, мой босс.

— А эта милая дама… — улыбнулся Машке начальник.

— А эта милая дама — Мария, подруга Лады, — представила саму себя Машка. — Скажите, Дмитрий Иванович, что вы думаете вот об этом милом диванчике? Мне кажется, это как раз то, о чем я мечтала…

Она, не переставая болтать, подхватила моего босса под руку и увела осматривать диван ее мечты, лишь подмигнув мне на прощание.

Больше Машку на выставке я не видела. Как и Дмитрия Ивановича.

Глава 24

Всю среду я провела в загородном доме Островского. Молчаливый водитель Владимир привез меня и, бросив пару фраз на прощание, укатил в неизвестность. Мы договорились, что я позвоню, когда закончу. В самом доме было пусто. Эхо моих шагов гулко раздавалось в помещениях. А вот снаружи жизнь кипела: там начали работу ландшафтники, облагораживая территорию перед домом. Чуть поодаль, у самого въезда на участок, строительная бригада «колдовала» над небольшим домиком. Видимо, там будет позже размещаться пункт охраны. Из приоткрытых окон до меня то и дело долетал звук пилы, жужжание дрели, доносимые ветром обрывки разговоров.

В руках у меня были планы помещений, оставленные архитектором, но все равно мне пришлось перемерять все комнаты и залы, проверять, как открываются двери, какую мебель можно поставить с той или другой стороны.

Несмотря на то что Островский был уверен, будто в выходные мне некогда будет заниматься эскизами, я сумела кое-что набросать, да и после выставки во вторник проработала до позднего вечера. Не знаю, когда Его Величество соизволит встретиться со мной в следующий раз, но мне будет, чем его удивить.

Спартак позвонил мне в пятницу вечером и сказал:

— Лада, если тебе есть, что мне показать, то приезжай завтра в мой офис.

Я не стала возмущаться по поводу того, что завтра суббота. Черт разберет этих богатых, работают не как все нормальные люди.

— Во сколько?

— К восьми. — Любит же он начинать день в такую рань!

— Хорошо, — согласилась я.

В субботу утром я была во всеоружии: легкое белое платье с широкой юбкой до колен и тонким кожаным ремешком, босоножки на каблуке, помада, папка с эскизами. И даже руки не дрожали, только лишь сердце трепетно замирало, когда я поднималась в лифте в офис Спартака.

В субботу в здании его холдинга почти не было людей. Даже секретарша не встретила меня перед дверью в его кабинет.

Я осторожно постучала и приоткрыла дверь. Стоявший у окна Спартак обернулся и сказал:

— Лада, ну наконец-то. А я уж заждался.

— Я не опоздала. — Бросила я красноречивый взгляд на часы.

— Я знаю, просто я, видимо, соскучился, — улыбнулся он.

— Да-да, конечно, — процедила я сквозь зубы, почему-то покраснев.

Он кивнул мне на стул и окинул меня любопытным взглядом, задержавшись на ногах.

— Не упадите снова.

Невыносимый! Я тут же вспомнила прошлый визит в его офис и то замечание, что он отпустил, когда я растянулась перед ним на полу.

Ничего не сказав, я положила перед ним папку с эскизами. Он их внимательно просмотрел, и последующие двадцать минут мы обсуждали детали интерьеров. Потом Спартак кинул взгляд на часы.