Развод Я не вернусь - Софи Сорель

Да уж, очень информативно. Мне казалось, мы проехали город насквозь, но при этом не попали ни в одну пробку. Автомобиль плавно катил по московским дорогам, а я лениво следила за городским пейзажем, проплывавшим за окном.

Потом мы въехали в какой-то сад. Асфальтированная дорога, обсаженная ухоженными деревьями, привела нас прямиком к приземистому зданию, на котором я прочитала название, гласившее, что мы в загородном клубе. Уже стемнело, и на деревьях вокруг засветились яркие фонарики, создавая томную романтическую обстановку.

Владимир помог мне выйти из машины и проводил до дверей, что-то шепнул администратору и тот, слегка поклонившись, попросил следовать за ним. Он вывел меня на террасу, откуда мы спустились в сад, прошли вымощенной тропинкой между раскидистых кустов, тоже увитых гирляндами огней, и оказались на небольшой поляне. Здесь было несколько столиков, стоящих в отдалении друг от друга так, чтобы гости чувствовали себя свободно и не мешали друг другу. Впереди красовалось небольшое возвышение сцены, сейчас погруженной во мрак.

Из-за одного из столиков, уютно спрятавшегося за раскидистым кустом жасмина, встал Спартак.

— Лада, — поприветствовал он меня, окидывая восхищенным взглядом.

— Спартак Александрович.

Он предложил мне сесть.

— Как прошел день?

— Расслабилась и получила удовольствие, — улыбнулась я, — за что вам огромное спасибо.

— Я рад, что тебе понравилось, — сказал он, не сводя с меня глаз, чем привел в трепет.

Из темноты неожиданно возник официант, откупорил бутылку шампанского и разлил по бокалам.

— За тебе! — предложил тост Спартак.

Я отпила маленький глоточек. Холодное вино пузырьками скользнуло по языку, пробежалось тысячами сладких искорок по телу, согревая меня изнутри.

Вдруг на сцене зажглись тусклые фонари, которые выхватили фигуру мужчины. Тут же раздались первые чувственные звуки саксофона.

Сначала мы просто молча слушали, наслаждаясь опустившимся вечером, неспешной музыкой и холодным шампанским. Позже к саксофонисту присоединились другие музыканты, а нам принесли ужин.

— Нравится? — Губ Спартака коснулась легкая улыбка.

— Романтично, — улыбнулась я.

— Я же обещал, что стану романтиком, — хмыкнул Спартак, — хотя, признаться, мне это тяжело дается.

— Не привыкли обхаживать женщин? — приподняла я бровь.

— Нет, — признался он. — В этом нет необходимости.

— Почему?

— Потому что я весьма обеспеченный мужчина, Лада.

— Понятно, женщины и так готовы пасть к вашим ногам, — усмехнулась я.

— Не обязательно к ногам, можно просто в постель, — засмеялся он, а я тут же осуждающе покачала головой.

— Пойдем. — Он поднялся и подал мне руку.

— Эй, так быстро уходим? Я еще не наелась, да и музыкой не наслушалась, — запротестовала я.

— Потанцуем, — объяснил он, и я тут же оказалась в его сильных руках.

Спартак прижимал меня к себе не сильно. Тяжесть его руки на моей талии приятно отзывалась трепетом во всем теле. Запах его кожи и парфюма пьянил, а стоило мне поднять глаза на него, как я тут же попала в плен его взгляда, который меня приворожил, словно затягивая в омут.

— Я уже говорил, какая ты красивая? — охрипшим голосом проговорил Спартак.

— Кажется… — я отвела взгляд.

— Я без ума от твоей женственности, Лада, — шепнул он мне на самое ухо. — И это не просто слова. Ты самая красивая женщина, которую я встречал.

— Вокруг сотни женщин, гораздо красивее меня и моложе. — Я снова подняла на него глаза.

— Для меня самая красивая — ты, Лада. И самая желанная.

Он говорил совершенно серьезно, без тени улыбки на губах и в глазах. И я верила ему. В тот самый миг я верила, что действительно была для него самой желанной.

Мы еще долго танцевали, больше не говоря ни слова. Потом вернулись за столик, насладились вкусной едой, завораживающей музыкой, обволакивающим светом фонарей.