Развод Я не вернусь - Софи Сорель

— И не будет. Химия, она либо сразу между людьми случается, либо уже никогда.

Мы решили, что за это надо выпить. После второго бокала я поняла, не без Машкиной помощи, что хватит испытывать чувство вины из-за отказа Пашке. Я все ему честно сказала. Если он предпочел сделать вид, что еще есть какая-то надежда, то это его проблема. Может, я и пожалею когда-нибудь, что отказалась от такого надежного и хорошего человека, но сердцу ведь не прикажешь.

— Ну а что наш миллиардер?

— Ой… — Тут же покраснела я.

— Давай-давай рассказывай все и в подробностях.

И, конечно, я рассказала. С кем, как не с Машкой поделиться всеми эмоциями, что свалились на меня снежной лавиной.

Еще очень долго мы мусолили подробности моего отдыха в спа, шикарного ужина в каком-то загородном клубе, поездки в новый дом Спартака и всего, что между мной и ним случилось.

— Значит, он тебе прямым текстом сказал, что хочет с тобой быть, но не обещает ничего конкретного.

— Именно.

— Что ж, он хотя бы честен. Не расстраивайся, иметь в любовниках Островского тоже дорогого стоит! — философски изрекла подруга.

— Я и не расстраиваюсь. Я не рассчитывала, что он будет целыми днями обивать мои пороги. К тому же мне и самой не нужно ничего серьезного, — уверенно заявила я.

— Так уж и не нужно? — прищурившись, вгляделась в мое лицо Машка.

— Нет, — уверенно мотнула я головой. — Я столько лет была замужем, что теперь мне хочется насладиться самостоятельностью.

— Ты и при муже была самостоятельной, — напомнила Машка.

— Да уж. Чтоб его! — поморщилась я и осушила свой бокал до дна.

Машка сбегала за пепельницей и, распахнув окно, закурила.

— Твой Дима не возражает, что ты куришь? — вопросительно приподняла я бровь.

— С чего бы ему возражать? Он после секса сам любит затянуться прямо в кровати, — хихикнула Машка.

— Дмитрий Иванович? — ахнула я.

— А что?

— Я думала, он не курит.

— Он и не курит на людях, но иногда балуется при мне…

— Ох, Маша-Маша, испортишь ты мужчину! — засмеялась я.

— Ничего, ему полезно чуть испортиться, а то на его фоне я чувствую себя прожженной девицей, которой не чужд никакой грех.

— У вас все действительно серьезно?

— Кажется… — пожала она плечами.

— И замуж пойдешь, если позовет?

— Рано еще о таком думать, — усмехнулась Машка, выпуская в открытое окно кольца дыма. — Но если он решится сделать предложение, то я не вижу, почему бы мне его не принять.

— Ох, милая моя, наконец-то и ты по-настоящему влюбилась! — Я подскочила к подруге и обняла ее. — И я даже рада, что именно в Дмитрия Ивановича, пусть он и мой начальник. Мне кажется, вы с ним идеально подходите друг другу.

— Очень может быть, очень может быть, — засмеялась Машка.

Когда она ушла в туалет, я залезла в комод, где она среди всякой дребедени хранила документы, и нашла загранпаспорт. Я была уверена, что Машка не хватится его, потому что знала: в этом году она не планировала поездку за рубеж. Сунув паспорт подруги в свою сумочку, я уселась на пол перед кофейным столиком и разлила по бокалам остатки вина.

— Вино кончилось, — показала я ей на пустые бутылки.

— Еще?

— Вообще-то, завтра рабочий день.

— Вообще-то, кто-то обещал прийти ко мне на выходных, но был слишком занят, — саркастично приподняла она бровь.

— Я знала, что ты не осудишь, — засмеялась я.

— Осудить то, что моя единственная подруга предпочла встрече со мной горячие объятия Островского? Ни за что! — заржала она. — В общем, за это надо выпить!

Глава 40

В среду вечером мне позвонил Спартак и сказал, чтобы завтра в двенадцать я была в аэропорту. Не сказал, а буквально приказал. Ни здравствуй, Лада, ни до встречи, Лада. Просто сухое: «Завтра в двенадцать вылетаем». И отключился.