Цветок моей души - Вида Лагодина

— Что? А…да. Нужно. — Он растеряно моргнул, чтобы сфокусировать на мне свой взгляд и слабо улыбнулся. — Можешь зайти туда после выставки.

— Хорошо. Вы не знаете, где я могу найти Матвея?

— Он контролировал интерактивную программу. Не волнуйся, скоро появится.

Мы несколько раз обошли все залы, но Матвей так и не появился. Сегодня галерея работала до последнего посетителя, но их было так много, что я сомневалась, сможем ли мы вообще попасть домой.

— Олег Викторович, я могу пойти в средний зал?

— Да-да. Только… — он быстро огляделся — обойди, пожалуйста, еще раз малый зал.

Я покорно кивнула головой и двинулась в сторону зала. Все было в порядке. Гости довольны, закусок и шампанского всем хватает, официанты работают слажено, и я ощутила приятную усталость. У меня получилось! С помощью Матвея и при поддержке Олега Викторовича у меня действительно получилось организовать первую в моей жизни выставку лучшего художника современности. По крайней мере, для меня он был именно таким. Прежде чем войти в окутанный тайной средний зал, я еще раз огляделась и заметила, что Олег Викторович жестом указывает мне действовать смелее. Не представляя, что именно меня там ждет, дрожащей рукой я потянулась к ручке двери и со скрежетом нажала на нее. Никого вокруг, казалось, не волновало все, что я делала. Звучала легкая музыка, люди не спеша переходили от одной картины к другой и только меня одолел какой-то непонятный страх. Я открыла дверь и сделала неуверенный шаг в непроглядную темноту.

— З-здесь кто-нибудь есть? — Адресовала я свой вопрос в тишину.

Когда я хотела выйти из помещения, мое внимание привлек неожиданно зажегшийся свет в противоположном конце зала. Нервно сглотнув, я набрала в грудь воздуха и медленно прошагала к тому, на что был направлен свет, смутно различая контуры картины. Замок в двери ожил, и я поняла, что оказалась заперта здесь. Поборов в себе приступ паники, я решила сосредоточиться на картине, как вдруг подсветка осветила вторую картину, рядом с первой. Яркий свет на мгновение ослепил меня, а затем я увидела это…я увидела себя. На первой картине я испугано смотрела на кого-то или на что-то. Это была я в тот день, когда впервые встретилась с Матвеем. На второй картине я в одежде Матвея лежала в его постели, освещенная лунным светом, и…не может быть. Рядом загорелась подсветка третей картины, и я снова была шокирована. Я в платье, в котором была на аукционе в окружении полевых цветов. На четвертой картине я была изображена сзади. Волосы переброшены через одно плечо, а шея и плечи обнажены, и я как бы оборачиваюсь и смотрю на того, кто стоит позади меня. Взгляд, изображенный на картине, пробирал до мурашек. Все эти моменты я проживала вместе с Матвеем. Это были мои, личные моменты. Счастливые и не очень, но они были моими воспоминаниями, с которыми я сейчас столкнулась лицом к лицу.

Чувствуя, как в моей голове все затуманилось, а в ушах стучала кровь, я положила ладонь на стену, не в силах принять происходящее.

— Уже долгое время я храню эту тайну… — тишину пронзил голос Матвея. — Моей единственной целью было сохранить личную жизнь и личное пространство. Правду знают всего четыре человека. Ты будешь пятой.

Я развернулась и, едва сдерживая слезы, посмотрела на него. Устрашающе красивого и печального, медленно движущегося в моем направлении.

— Нет… — я замотала головой. — Ну, нет же! Не может этого быть…

— С самого начала я был честен с тобой абсолютно во всем, кроме этого. — Он нервно сглотнул и вплотную приблизился ко мне. — Но…эта ложь…это самое большое наказание в моей жизни. — Он обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу. — Прости меня. — Прошептал он возле моих губ и отстранился, решительно заглядывая в мои глаза. — Художник Гордеев — это я!

Мое сердце ухнуло вниз, затем взлетело и снова упало, рассыпаясь на миллионы осколков, вонзающихся в каждую клеточку моего тела. Повисла тяжелая длинная пауза.