Похищенная - Кира Шарм

Взгляд у нее. Безумный. Пьяный. Дурманный. Уже весь поволокой задурманенный.

— Я не собираюсь сдаваться насильнику, — стонет так, как обычно выкрикивают «дааааа».

— Насильнику?

Чуть не давлюсь, наклоняясь над ней еще ниже.

Резко опускаю руку вниз.

Сминаю мокрые, дрожащие складочки. Большим пальцем припечатываю дернувшийся в ненормальном толчке клитор.

Вижу, как глаза закатывает. Как током ее простреливает. Подбрасывает на постели прямо в мою грудь, на которой все мышцы уже так напряжены от сдерживаемого желания, что, кажется, сейчас взорвутся на хрен.

— Это называется насиловать?

Толкаю сразу два пальца внутрь.

Упругая. Узкая. Сумасшедше узкая.

Мокрая такая, что скольжу легко.

И снова. Со стоном изгибается всем телом. Глаза закатываются.

— Вот это? Так? Называется?

Вытаскиваю руку.

На пальцах блестит влага.

Запах такой дурманный, что сбивает с ног. Запах ее желания. Неумного желания.

— Пробуй. Как ты не хочешь.

Провожу пальцами по ее губам.

Вся раскраснелась. Дышит так, что сердце из груди сейчас выскочит.

— Вкус. Твоего желания. Как ты меня хочешь, Алисаааааа. Я сам дурею от того, как сильно ты меня хочешь.

Все губы мокрыми становятся. Блестят. И все равно на пальцах море влаги остается.

— Хочешь до одури. Все твое тело так и просит, чтобы я в тебя вошел

— Нет!

Выкрикивает. Прямо мне в лицо.

И кулачки свои сжимает.

Смелая маленькая мышка.

— А от чего ты тогда так дрожишь?

Новым кубиком веду вниз живота.

Раздвигаю трепетные складочки, чувствуя, как лед тут же плавится под ее раскаленным жаром. Раскаленная. Распаленная. Вся истекающая.

С ума меня сводящая. Терпкая. Пьяная. Дурман.

— От холода, — выдыхает. — А это… Это естественная реакция тела. Даже если мужчина отвратителен, оно дает такую защиту. Чтобы насильник не порвал.

— Надо же, — прикусываю ее губы, слегка оттягивая.

— Правда? Все же я насильник?

Выпускаю из зубов нижнюю губу и тут же втягиваю губами снова.

Обвожу льдом по кругу клитор. Ее тело дергается вместе с моим одуревшим разбухшим от зверского нетерпения членом. В унисон. Одним ритмом. Уже. А ведь я даже еще и не вошел!

Снова погружаю пальцы внутрь, прижав лед к самой вершинке клитора.

Просовываю медленно, наслаждаясь тем, как она впускает. Как распахиваются, раздвигаются для меня мокрые дрожащие складочки.

Резко толкаюсь внутрь, выбивая новый тихий стон.

— Проси. Проси, чтобы я взял тебя. Проси, Алиса!

— Это… Ввсе. Против. Моей. Воли!

Еле говорит же. Между ног у малышки все дымиться не меньше, чем у меня!

Вбиваюсь все быстрее. Сильнее. Жестче.

Упрямая.

Уже совсем на подушке обмякла. Глаза закатились.

Все тело дергается.

Уже стеночки ее вокруг пальцев моих судорожно сжиматься начинают.

Какой дурманный. Одуренный у нее оргазм.

Как стонет. Грудным своим голосом. Распахнутым ртом ловить воздух пытается.

— Давай. Скажи. Попроси! Алиса!

Мотает головой. Говорить уже не в силах.

Мне самому слова из себя выталкивать еле удается.

Сгибаю внутри нее пальцы, задевая особенные точки.

Самого все дрожью пронзает. Сумасшедшей. Как наркомана в ломке. Сотрясаться начинает. Рвано хрипит, прикусив губу.

— Ну?!

— Нет!

Всхлипывает одурительно порочным стоном.

— Ладно.

Резко вытаскиваю пальцы из нее.

Блядь. Самого судорогой и ни хрена не приятной выкручивает.

— Сама придешь, — шепчу в изумленно распахнутые губы. — Сама попросишь. И помни. От того, какой будешь ласковой и умелой, как меня обслужишь, зависит, как тебе будет житься у меня. А про побег забудь. От меня не сбегают.

Ухожу, но все же останавливаюсь у выхода.

Смотрю, как она все еще подрагивает всем телом. Как до крови кусает губы.

Да детка.