Похищенная - Кира Шарм

— Нет, — шепчу одними губами.

Даже на голос, и то нету сил. Ни на что нет.

— Уверен, ты будешь предвкушать мое возвращение и ждать меня с нетерпением, крошка. В этой постели. Без одежды. Уже распахнув ноги к моему приходу. Готовая и дрожащая от страсти. Но на случай, если вдруг в твою кудрявую голову придет мысль сбежать, возле твоей двери и за окном остаются мои доберманы. И с ними. Даже не пытайся договориться. Один шаг и они бросятся. Загрызут. Так что будь благоразумной, детка. А мне пора.

Северов треплет меня по щеке, а после раздвигает губы.

Вбивается языком в рот. До самого горла.

Жалит. Трахает. Заявляет права.

А я даже не могу пошевелиться!

— Будет жарко, когда я вернусь. Очень жарко, Алиса.

Резко отстраняется и по хлопку двери я понимаю, что осталась одна.

Глава 39

Руки и ноги висят, как плети. До сих пор не могу пошевелиться.

Максимум, на что оказывается способно мое тело, это просто раскрыть глаза.

И все равно перед ними так и остается туманная дымка.

Все, что я могу, — просто лежать и смотреть в потолок. Чувствуя, как по лицу на подушку стекают горячие слезы.

Это был мой первый в жизни оргазм. И я по-настоящему выкрикивала его имя.

Того, кто выбил его из меня насильно.

После того, как на моих же глазах жестко трахнул одну из своих наложниц в рот, а вторая щекотала языком его яйца.

После того, как обманул, заставив влюбиться в лживую роль спасителя.

Выкрал.

Угрожал.

Дал понять, что я для него никто и ничего не стою.

Что отдаст меня своим охранникам. Где меня будут драть в несколько членов одновременно. И даже, возможно, убьет. Лишь бы отомстить отцу.

И после всего. Я действительно кончала. Снова и снова. Один оргазм накатывал на другой. Волнами. Снося все барьеры. Стирая и мое сознание и саму меня. Заставляя трепетать.

И я кричала его имя.

Даже не пойму, кого мне сейчас больше ненавидеть.

Ала Северова или собственное тело, которое так меня предало?

Это дно. Это даже хуже, чем если бы меня брал тот отцовский насильник. С любым другим я хотя бы сохранила себя и собственное достоинство.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Глава 40

Ал.

— Твою мать, Северов! Ты либо сам дьявол, который договорился со смертью, либо, как там у вас говорят? Родился в рубашке.

— В бронежилете, — ухмыляюсь, наблюдая за тем, как извечный помощник Алонсо колдует над моим животом.

Это очень удачно, что он сочетает в себе так до хрена качеств.

И от пули умеет прикрыть. И хороший план финансовый рассчитать. И заштопать, когда надо.

— Блядь. Четыре пули на живот поймать. И так, что не задето ничего жизненно важного. Признайся, дон. У вас там в России колдуны на каждом шагу, говорят, живут. Типа шаманов. Они тебя заколдовали. Сколько раз мы с тобой в перестрелке. А ты всегда остаешься целым.

— Да, брат. У нас там одни колдуны. Но больше ведьмы.

Жадно оскаливаюсь, так и видя перед собой одну из них. Дикую. Бешенную. Такую, на хрен, страстную, что даже сейчас член подпрыгивает под простыней. На столе, блядь, у Алонсо. Ведьма.

— Эгэй. Ты с этим полегче, брат.

Отшатывается. Одергивает руки от моей изрешеченной тушки.

— Может, когда падал, у тебя там в мозгу что-то повредилось? Переключился на нашего брата? Я не по этим делам, Ал.

— Охренел?

Так и сжимаются кулаки.

— Ты за базаром следи, Алонсо. Хоть ты мне и брат, а все равно. До ствола дотянусь сейчас. И, блядь, шмальну.

— Ну, извини, — хохочет. — Никогда еще у мужика, когда пули из него вынимаю, от этого не вставал. Что мне думать?

— Что твой дон крепкий здоровый мужик. На которого, вон, и пули не действуют. Ни в каком смысле.