Когда я замечаю высокого блондина, настоящего Дрейка, я неловко избегаю смотреть ему в глаза. Это просто еще одно напоминание о том, каким был этот месяц, то, в чем я сейчас не нуждаюсь.

— Вот и она! — Объявляет Шарли, кладя руку мне на плечо. — Ты была чертовски потрясающей.

Мне нравится Шарли. В ней идеально сочетаются грубость и стиль, и она всегда заставляет меня смеяться. И то, что я была здесь на этой неделе с ней и Иден, наводит меня на мысль, что я, возможно, действительно нашла группу подруг, которые не относятся ко мне как к сопернице и не злятся на меня за то, что у меня не второй размер, и все еще предпочитают одеваться так, как я одеваюсь. Они просто принимают меня, без каких-либо условий.

— Спасибо, — отвечаю я, заключая ее в объятия.

Не кажется ли вам странным, когда вас хвалят за то, как хорошо вы занимались сексом? Я имею в виду… да, немного. Это похоже на что-то, что должно казаться странным, но не здесь.

Я зеваю против своей воли.

Гаррет видит это и подходит ближе.

— Позволь мне отвезти тебя домой. Уже поздно.

— Я сама приехала сюда, — спорю я, но когда он смотрит на меня сверху вниз с мягким, понимающим выражением на лице, я понимаю, что он имеет в виду. Он не хочет подбрасывать меня до дома. Он хочет отвезти меня к себе домой.

— Здесь твоя машина будет в безопасности.

— Хорошо, — отвечаю я, и это не потому, что я прощаю его за то извинение во время секса. Это потому, что я хочу простить его, и для того, чтобы сделать это, мне нужны извинения и некоторые ответы.

Мы прощаемся со всеми и почти не разговариваем по дороге к машине. Как только я усаживаюсь рядом с ним, он протягивает ко мне руку, и наши ладони переплетаются над консолью.

— Ты действительно была прекрасна там, наверху, сегодня вечером.

— Спасибо, — отвечаю я шепотом.

— И я имел в виду каждое слово. Мне очень жаль, Миа.

— Я знаю, что это так.

— Мы можем начать сначала? — Спрашивает он, и я чувствую дрожь в его руках.

Поэтому я протягиваю руку и притягиваю его лицо к своему для поцелуя. Наши губы все еще соприкасаются, и я отвечаю: — Гаррет, ты позволил мне засунуть анальную пробку тебе в задницу на глазах у сотни людей. Самое меньшее, что я могу сделать, это выслушать тебя.

Он смеется, широкая улыбка растягивается на его губах, когда он целует меня в ответ, и у меня согревается сердце, когда я вижу эту улыбку. Так сильно, что я наклоняюсь, чтобы поцеловать его снова.

ПРАВИЛО № 37: ЛЮБИ БЕСПОРЯДОК

Мия

Он настаивает на том, чтобы накормить меня, так что я снова сижу на барном стуле посреди ночи, пока он поджаривает сыр на гриле на плите, как будто я ребенок. Как только он ставит передо мной тарелку, он начинает говорить еще до того, как я успеваю спросить.

— Эмерсон убрался у меня на кухне, — говорит он, и это странное место для начала, но Гаррет не привык раскрываться, так что я возьму все, что смогу достать.

— Мне трудно это представить, — отвечаю я.

— Он даже не убирает у себя на кухне, — шутит он. — Но у меня был полный бардак, и он не оставил мне выбора. Это была уборка кухни без согласования.

— Он хороший друг, — отвечаю я, прежде чем откусить кусочек.

— Это приводит в бешенство.

На мгновение воцаряется тишина, пока он достает из холодильника бутылку воды для меня. Прежде чем открыть его, я спрашиваю: — Итак, почему на твоей кухне был такой беспорядок?

Хотя, я уже знаю ответ.

Он испускает тяжелый вздох. Затем он смотрит мне в глаза, эти свирепые голубые радужки заглядывают мне в душу.

— Двухнедельный депрессивный эпизод.

Слезы наворачиваются на глаза, и я сопротивляюсь желанию обнять его в награду за то, что он наконец-то набрался смелости произнести мне эти слова. Но нам нужно, чтобы этот разговор не был омрачен физическим прикосновением.

— Это было трудно произнести вслух, не так ли?