Ты мой мир - Нионилла Ржевская

Включаю воду, жду пока пойдет тёплая, поднимаю голову, смотрю в сторону невысокого забора и застываю не в силах пошевелиться, в глазах темнеет, в ушах гул, всё меркнет и кажется я падаю. Но это всё неважно, важны только серые глаза смотрящие прямо на меня.

Глава 24

Адам

Поднимаюсь в самолёт, сажусь на своё место и никак не могу поверить, что совсем скоро я окажусь дома. Неужели этот кошмар закончился. Я всё таки увижу маму, обниму.

— Адам я хотел с тобой поговорить.

Никита Сергеевич, мой начальник, друг отца и мой спаситель садится на соседнее место.

— О чём?

— Об Авроре. Ты знаешь, она…

— Я уже говорил, что не хочу говорить о ней! Вы и так уже сообщил, что она спаслась, а остальное мне не интересно.

Он отворачивается от меня, обижается, ну и пусть, мне и так больно. Закрываю глаза, делаю вид что сплю, просто не хочу больше разговоров.

Стараюсь сесть удобней, но вместо этого задеваю руку и шиплю от боли. Вот бы сейчас те лекарства, что давали мне в больнице, жаль что они только по рецепту.

Стюардесса просит пристегнуть ремни, самолёт взлетает, а я смотрю на город, который становится всё меньше и меньше. Снова закрываю глаза, только легче не становится вся моя жизнь разрушена и всё из-за сумасшедшей бабы, как же я раньше не разглядел, что Зарина Талибина больна. Если бы не она, то я был сейчас дома, рядом с любимой девушкой.

Аврора.

Только мысли о ней дали сил, я выкарабкался, но остался инвалидом. Зачем я теперь ей? Я почти смирился, что старше её больше чем на десяток лет, но с тем, что я инвалид не смогу. Пусть живёт счастливо, она ещё встретит хорошего человека, а может уже встретила. Я запретил Абрамову говорить о ней, хоть и хотел всё знать, но так будет лучше.

Как не кстати в голову лезут воспоминания о тех трёх неделях, которые стали самыми счастливыми за все мои годы жизни.

А потом картинка сменяется и я вспоминаю, как целовал заплаканную девушку и запихивал в машину Богдана, а дальше резкая боль и крик женщины, которую я ненавижу всем сердцем.

Сейчас я могу вспомнить, как эта боль повторилась, а потом я кажется приходил в себя и слышал только ненавистный голос.

— Не так быстро, ты будешь жить и будешь мой!

Тогда мне это казалось кошмаром, но как же я ошибался, кошмар начался именно тогда, когда я открыл глаза и голову пронзило болью, а писк многочисленных аппаратов не облегчал моего состояния. Хотелось встать и вырубить всё, но я даже не мог пошевелиться, а от попытки подняться просто потерял сознание.

Когда я открыл глаза во второй раз было гораздо лучше, конечно писк аппаратов не исчез, но голова болела намного меньше и в глазах не темнело, хотя они жутко болели. Я осмотрелся по сторонам и обнаружил, что нахожусь в маленькой комнате. Это не больница, почему-то сразу подумал я. Это было, что-то вроде чулана, где стояла кровать на которой я лежал, а над головой висела полка с многочисленными аппаратами. В комнатке не было окон и только тусклая лампочка светила над потолком.

Я попробовал пошевелиться, но у меня снова ничего не получилось, хотя пальцы на ногах и руках двигались. Я не знаю сколько я был в сознании, но меня это быстро утомило и я уснул.

Просыпаюсь от громких голосов и как ни странно я знаю оба голоса.

— Что-то происходит! Ты же видишь, как стали пищать эти аппараты?

— Так может они просто сломались, дай вырублю их и всё!

— Не смей! Даже не подходи к розетке!

— И на хрена тебе этот труп? Тебя ебут что ли мало? Так давай снова вызову парней. Сколько хочешь? Двух? А может быть в этот раз трёх?

Брат и сестра Талибины кричат очень громко, ощущения, как будто молотком по голове хреначат.

— Заткнись! Лучше прими дозу и лови кайф!

Я бы и дальше притворялся спящим, но во рту всё пересох настолько сильно, что я готов был умолять, лишь бы эти два моральных урода дали хоть глоток воды.