Проверка на измену - Ирма Орлова

Я опираюсь на капот авто и смотрю на надпись. Злость, еще секунду назад уничтожающая меня изнутри, от голоса Ники пропадает. Что со мной творится? Так, если я уже и перестал сердиться, то ей этого показывать точно нельзя. Пусть поймет, что это не нормально.

— Что. За хрень. У меня. На машине? — чеканю, делая паузу после каждого слова. Получилось устрашающе — прямо как хотел.

— Прости! — добивает Ника. — Я была пьяна! Совсем ничего не соображала. Только утром вспомнила, что натворила, и теперь мне ужасно стыдно!

Вообще, если честно, слышно по интонациям — действительно стыдно. Но стыд не смоет помаду с моего стекла.

— Я на ЭТОМ никуда не поеду. Так что давай, исправляй свою вину.

— Что сделать? — с готовностью отвечает Ника.

— Где выпивала, помнишь хоть? Подъезжай. Повезешь меня.

— Куда? На мойку?

— С ума сошла? Я же сказал — с этой фигней на стекле я вообще перед людьми показываться не хочу. У меня родители уехали в отпуск, у них на даче есть прекрасный шланг с ледяной водой. Будешь отмывать.

Секундная пауза в телефоне.

— У меня работа, — пропищала Ника наконец.

— У меня, вообще-то, тоже! И я не могу на нее поехать, потому что кое-кто сделал из моей тачки клоунскую повозку! Короче, это был не вопрос — жду тебя здесь. Права не забудь.

Я кладу трубку. Жестковато, да. Но как иначе? Не могу же я стерпеть такое поведение в свою сторону. Да, у нее работа… Вот это уже немного давит мне на жалость, но ничего, выкрутится. Подобные шалости нельзя оставлять безнаказанными. Если бы Андрей лет десять назад просто отпустил бы меня, поймав за скручиванием колес, где бы я сейчас был? Так нет, заставил отработать — вбил мне в голову, что такое хорошо и что такое плохо. С Никой, видимо, придется так же.

***

Как примерный работник, который приходит в офис в мороз и жару, здоровая и больная, сегодня я без труда отпросилась. Хотя бы с этим проблем не возникло.

На улице — типичное бабье лето. Заподнившееся, правда, но все равно теплое — хоть в шортах езжай подрабатывать мойщицей машин. Шорты я, конечно, не надела, вечера все равно прохладные, но и игривые платья тоже отмела. Сегодня — не вариант. Я не на свидание еду, а на отмывание собственных пьяных грешков. Выбор останавливается на спортивных обтягивающих штанах — они ничего так, клево подчеркивают мою фигуру, но я все равно не ношу их нигде, кроме дома. Покупала эти штаны для своей единственной попытки посетить спортзал.

Сверху — футболка с вырезом. Тоже приличная, и тоже не жалко будет замарать. Пойдет, даже краситься сильно не буду, только чуток подвожу глаза. От взгляда на помаду мутит, и я заменяю ее нежным блеском.

На такси еду к Диме, который, должно быть, уже ненавидит меня всей душой. Я вся горю от стыда! Ничего безумного я раньше никогда не делала, даже если очень сильно напивалась. И что вчера произошло, что меня так выбило из колеи? Неужели тот разговор с Димой? Не надо было ничего ему говорить.

Таксист останавливается возле «Мазды» и с усмешкой смотрит на красную надпись.

— Во какая-то больная повеселилась, да? — комментирует он и кивает на машину. — Бедный пацан, наверное, прибьет ее.

«Какая-то больная» — это я. «Бедный пацан» — это Дима, который сидит в телефоне, оперевшись о низкий капот своей машины.

Я выхожу из такси и иду ему навстречу.

— Жесть, — говорю, глядя на надпись. — Ночью мне казалось, что это даже немного романтично.

— Ага. Так же романтично, как смотреть на звездное небо в поле. Потом с утра все от ушей до жопы чешешься, потому что о комарах никто и не подумал.

— Ну, на гору ты уже возил меня посмотреть. Звезды видно было. И у меня ничего не чесалось… Ну, или по крайней мере не в том смысле.

Я смущаюсь. И зачем вообще это вспомнила? Явно же сейчас не до романтических речей время.

— Ладно, — быстро исправляюсь я, — поехали. Попробую не разбить тебе машину, пока доедем до… куда нам надо?