И вроде бы я хочу сейчас предстать перед ней другим. Но у меня была возможность измениться для Камиллы раньше. И я ничего для этого не делал. Мне было не нужно. И сейчас я могу орать, жаловаться, сваливать свою вину на других… Но от этого ничего не изменится… Не изменится, пока не изменюсь я сам в ее глазах. Терпение, Макс. Пора все это исправить.

36. Максим

Я до сих пор вспоминаю прием, который Мила мне тогда оказала. Ждал я любого исхода событий, начиная с фразы “Что ты приперся сюда?!”, заканчивая упреками “Да как же ты посмел?!”. Только не того, что вместо прогнозируемой бури эмоций, открыв мне дверь, она небрежно бросит:

— Привет.

Как будто бы и не случилась та злополучная встреча. Как будто бы и не было нескольких недель разлуки.

— Привет, — смутился я.

— Проходи на кухню, — она оставила меня у порога. Все, как обычно.

Разувшись, я пошел следом за ней, и она спросила:

— Что будешь пить? Чай или кофе? — я искал на ее лице хотя бы отголоски эмоций, но увидел только отражение привычной усталости.

И я не верил! Не хотел верить, что ей безразлична моя измена. Не хотел верить, что ничего внутри нее не дрогнуло!

Когда я шел к Камилке, то сам не знал, чего жду от этой встречи. Я понимал, что мне ее не хватает. Но я не был уверен, стоит ли продолжать наши “отношения”?

Мне почему — то казалось тогда, что затянувшееся молчание Милы — это только игра. Глупая попытка заставить меня почувствовать себя виноватым. Обида влюбленной женщины, разочаровавшейся в своих несбывшихся ожиданиях. Ну, что ж! Если она ко мне так прикипела, то все однозначно усложнится. Я страдальчески вздыхал про себя, думая об этом.

А тут…

Камилла вела себя, как ни в чем не бывало.

Безразлично.

Равнодушно.

Без истерик.

Без криков с содержанием “Ах, ты подлец!” и “Ах, ты сволочь!”.

Вообще никакой реакции!

И я невольно начал заводиться.

Мне сейчас чертовски хотелось получить ее. И если пульсация в моем члене, который отказывается опускаться, может что — то сказать об этом, то я бы взял Милку.

Мне приходит в голову по — быстрому подрочить в туалете, но я отбрасываю эту мысль. Мне не нужна моя рука. Вместо этого мне нужно что — то мягкое и теплое.

И я поначалу честно стараюсь сосредоточиться на диалоге с Камиллой. Но решив доказать, что не настолько уж она и равнодушна, я все же потащил ее в постель.

И она не сопротивлялась! Я просто не понимал, что происходит. Но все же упрямо продолжал начатое.

Мила подпустила меня к себе еще ближе. Прижавшись всем телом к ней, я сдерживаю свои побуждения и крепче прижимаю ее к себе. Мои руки гладят ее талию и поднимают футболку выше, чтобы ее кожа прижалась к моей.

И лишь в разгар ласк Мила задала вопрос, словно приложив меня о стену:

— Макс, у тебя презерватив есть?

— Что? — я уже был разгорячен, и слова не сразу дошли до меня. — Нет, а зачем?

Так как вероятная беременность Милы была условной, мы уже давно не предохранялись. И тут такие слова…

— Как зачем? Ты спишь, с кем попало, а у меня есть и другие заботы, кроме забегов по венерологам, — огрызнулась Камилла, отталкивая меня от себя.

Я, мягко говоря, охренел.

— Нет презерватива, нет секса, — решительно отрапортовала она.

Спокойствие и равнодушие Милы переплавили мое влечение в ярость. Я аж раздулся весь от злости.

— И тебе наплевать, что у меня может быть кто — то там на стороне?! — я схватил ее за руки и смотрел в упор.

— Максим, — Камилла устремила свой спокойный взгляд на меня и продолжила речь. — Я не вправе предъявлять претензии. У нас ведь свободные отношения.

— Свободные?! — срывающимся от злости голосом переспросил я, словно не веря своим ушам, и в то же время выпустил ее руки из своих.