Мой Ангел - Мой Ангел

— Брось, Игорь, — вспомнив, наш с Максом последний разговор и его нежелание меня видеть лишний раз, говорю преисполняясь цинизмом. — Он так торопился со мной быстрее покончить, чтобы вернуться к своей девушке и не опоздать на свою чёртову помолвку, что, я думаю, ты слишком всё утрируешь.

— На какую помолвку, Рит? — В голос смеется Игорь. — Ту, что он два месяца назад разорвал? — Язвительный смех продолжает с него сочиться. — Ну-ну. А ты и повелась, как того он и хотел. — Игорь наклоняется ко мне. — Видишь, он снова близок к цели, то бишь к тебе, — выпрямившись, достает из кармана купюру, кладет её на стол, а после встает и уходит в направлении выхода.

Пробую без промедления переварить сказанное им, но не успеваю. Остановившись у двери, Игорь повернулся ко мне лицом и добавляет не щепотку, а целый мешок чистой соли. — Макс завтра возвращается в Москву. Помни всегда то, о чём я тебя просил, — открывает дверь и выходит из бара.

Глава 12. Маргарита

Берусь за голову. Трещит. Пульсирует. Кружится.

Вот надо же было…Никогда не пила, а тут прям от души ополоснулась. Продезинфицировала себя всю: от макушки до пяточек. Позаботилась о своём здоровье, так сказать, при возможном распространении любых вирусов. Они сегодня ко мне вряд ли на шаг приблизятся. Такое ощущение, что от меня разит за километр. Кто-то чесноком себе биополе создаёт, а кто-то, как я, из молекул спирта высоченные стены выстраивает. Китайская рухнула бы при виде моей.

Да уж…Мой организм совсем к такой нагрузке не подготовлен. При первой же попытке слёг пластом. Я даже не имею ни малейшего понятия, как до кровати вчера добралась. Всё как-то урывками. Помню лишь, что что-то себе бубнила под нос, говоря о лишних двух стаканах, влитых в себя после ухода Игоря, но остальное — смятый белый лист.

Будет неприятно, если где-то на другом краю города, тот человек, чьей инициативой было вместо воды выпить что-нибудь покрепче, утром без труда встал и чувствует себя намного лучше, нежели я. На душе всё же будет легче, если таких как я окажется двое. И пусть мне от этого не полегчает, но мысли, что я не самое дно, чутка пригладят моё работающее с перебоями сердце.

— Что без света сидишь? — Одновременно со звуком включается светильник.

Я сжимаю голову сильнее. Момент, когда ни слышать, ни видеть не желаешь.

— Ты что напилась? — Рома усаживается рядом, справа от меня, и заглядывает в моё приоткрытое оконце.

— Я так не скажу, — отрицательно машу головой. Надеюсь, что если люди напиваются, то умело. Я же из тех, кто тупо налакался. Без каких-либо расчётов. Залпом и безразмерно. — Ты купил? — Прищурив глаза от яркого света, смотрю на Рому.

— Купил, — с недовольством в голосе, достаёт из кармана таблетки и выкладывает их на стол.

Однако мне настолько плохо, что я через себя это не пропускаю. Угодить папочке передо мной не стоит задача. Хочет заниматься нравоучениями, пусть, но точно не здесь, не в моей квартире. Сама как-то с этим справлюсь.

— Спасибо, — забираю таблетки.

Встаю изо стола и подхожу к кухонному гарнитуру. Открываю дверцу, достаю кружку и наливаю в неё воду. Действия не уверенные и не слаженные. Отсутствие полнейшей координации. И у кого? У преподавателя в балетной школе. Стыд вновь покрывает моё тело красными пятнами.

Думаю, для Ромы наступил период открытий. Он считал, что знает про меня всё и даже больше, но жизнь ему показала и продолжает показывать, какой я могу быть разносторонней личностью, помимо белой и пушистой заиньки.

Я долго перестраивала свой внутренний мир, стремясь постигнуть дзен, который проникнет во все действия и вещи. И людям, постепенно стекающим в мою теперешнюю жизнь, была видна именно эта сторона медали. Однако одним днём во мне умер невинный ангел, развернув эту медаль другой, не лучшей, по моему мнению, стороной.