Дорогой притворщик - Берд Николь (2006)

– Когда ты впервые сказал мне это и повторял десятки раз, я плакал. Но я уже не ребенок. Сожалею, но должен сказать, что меня не интересует твое мнение.

– Смеешься надо мной? – помрачнел старик. – Дурные манеры и дурная кровь.

Психея искренне недоумевала. Как можно так ненавидеть свое дитя? Даже сомневаясь в своем отцовстве, как можно ненавидеть ребенка, который всего лишь хочет, чтобы его любили? Каким же мелочным должен быть человек, чтобы вымещать свои сомнения на ребенке?

– Что касается моих манер, то меня учили моя мать и ее отец. Плохо бы мне пришлось в жизни, если бы я следовал только твоему примеру.

– Да, я вижу, до чего ты дошел, – с издевкой сказал старик. – Приполз сюда в – шутовском наряде. Стал цыганом? Гадаешь по руке и воруешь на задворках?

– Не хочу тебя разочаровывать, – сказал Гейбриел. – О своем положении я сообщу тебе позже. Я еще не достиг того, чего хотел. Полагаю, яблоко от яблони недалеко падает.

Старик фыркнул.

– Только не обвиняй меня в своей слабости. Сомневаюсь, что ты обязан мне своим смазливым личиком.

– Значит, нам обоим повезло.

– Хм. Так чего тебе надо? – Старик был явно разочарован, что не смог вывести сына из себя. – Если денег…

– Никогда, деньги у меня есть. Однако мне нужно твое гостеприимство – на одну ночь. Мы с леди переночуем, а утром уедем.

Впервые старик повернулся и посмотрел на Психею. Злобное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Леди? Такая же леди, какой была твоя мать. Как ты посмел привезти эту непотребную девку в мой дом… я не позволю… – Но ему не удалось закончить.

Гейбриел бросился к нему и, схватив старика за горло, поставил на ноги и держал его осторожно, но с таким выражением лица, словно касался ядовитой змеи.

– Ты только что оскорбил двух женщин, двух достойных уважения женщин, которые мне очень дороги, – тихо сказал он с пугающим спокойствием. – Если ты хочешь жить, возьми свои слова обратно, и чтобы я больше никогда не слышал ничего подобного.

Старик вырывался, но Гейбриел держал его железной хваткой. Психея затаив дыхание смотрела, как он начинает задыхаться. Его безобразное лицо посинело, а глаза вылезали из орбит.

Психею трясло. Нельзя допустить, чтобы Гейбриел убил своего отца.

– Гейбриел, не надо!

Глава 21

Минута тянулась бесконечно, Психея подумала, что он не слышал ее. Старик боролся, стараясь оттолкнуть Гейбриела, но за пятнадцать лет не только его волосы поседели и лицо изрезали морщины, теперь силы были неравны.

– Нет, я не стану таким, как он, – хриплым от возбуждения голосом сказал Гейбриел.

Он ослабил руки, и старик судорожно хватал ртом воздух.

– Ты больше не сможешь бить меня, – глядя на отца, проговорил Гейбриел. – И запомни, что я сказал об этой леди. Она настоящая леди, можешь не сомневаться. Против нас существует заговор, поэтому ей нужны кров и защита на одну ночь. И ты их предоставишь, как бы ты ни возражал.

Он отпустил отца, и тот, шатаясь, шагнул к своему стулу. Он не сразу смог заговорить. Психея услышала, как где-то скрипнула половица. Неужели слуги подслушивали за дверью?

– Тебя выпорют на конюшне, – прохрипел старик. – Тебя повесят!

– Меня повесят, если только я убью тебя, – почти весело ответил Гейбриел, как будто эта стычка несколько рассеяла жгучее чувство обиды, терзавшее его долгие годы. – А я не опущусь так низко. И ты уже не можешь отослать меня на конюшню, у тебя не хватит смелости, как и у твоих запуганных слуг. Ты будешь делать то, что я скажу, и помалкивать.

У маркиза вырвался почти звериный рык, но Гейбриел уже не обращал на него внимания. Он с поклоном обратился к Психее: