Дорогой притворщик - Берд Николь (2006)

– Салли вас любит, – возразила Психея. – И она далеко не глупа. Ее легкомыслие чаще всего притворное.

– Хмп, – кашлянула старая дама. – Салли хорошая, и у нее добрая душа, хотя она никогда не будет такой красивой, как ты.

– Спасибо, тетя, – сказала Психея, удивленная необычной похвалой.

– Я полностью с вами согласен, – поддержал тетушку Гейбриел.

Психея опустила глаза, но он увидел, что она улыбается. Гейбриел смотрел на Психею поверх накрытого белой скатертью стола, заставленного серебряными блюдами и хрустальными бокалами с красным вином; фарфоровая посуда могла бы украшать роскошное пиршество, а сегодня за столом собралась только семья. Семья. Он покачал головой. Гейбриел уже привык к роли будущего мужа Психеи. Как он будет тосковать по такой гармонии, дружелюбию, смеху и доброжелательности, когда придется покинуть этот дом, этих людей.

– Я думаю, приятно быть красивой, – задумчиво сказала Цирцея.

– Дорогая, ты очень мила, – возразила сестре изумленная Психея.

– Нет, волосы у меня не светлые, а какого-то неопределенного коричневого цвета и не вьются, у меня нет красивых голубых глаз и прямого носа. И уж конечно, нет груди.

– Цирцея! – рассердилась тетя Софи. – Это не подходящий для обеда разговор. Не отослать ли тебя в классную комнату?

– Простите, тетя, – извинилась девочка, – но это точный портрет.

Гейбриел сдержал смех, боясь обидеть ребенка.

– Цирцея, – тихо сказал он, – все детеныши проходят через период взросления. Ты все еще растешь и вскоре, без сомнения, превратишься в красивую молодую женщину. Тогда всем джентльменам Лондона придется побеспокоиться о своих сердцах.

– Ты и правда так думаешь? – с надеждой в голосе спросила Цирцея.

– Абсолютно уверен.

– Но Психея все равно красивее.

Гейбриел отвернулся, чтобы Цирцея не увидела, как он подмигнул Психее.

– Да, но к тому времени она состарится, – серьезно сказал он.

Психея прикусила губу, а Софи неестественно закашлялась. Но лицо Цирцеи прояснилось.

– А ведь и правда, – сказала она и принялась за еду. Гейбриел вернулся в свою комнату, чтобы переодеться.

Он по-прежнему считал, что домино и полумаски было бы вполне достаточно, однако маска, придуманная Психеей, полностью скрывала его лицо, а под широкополой шляпой с плюмажем он мог спрятать свои темные волосы. Но и шляпа, и дурацкая маска казались ему нелепыми и раздражали невероятно.

Бриксон с улыбкой помогал ему одеваться.

– Маскарады следовало бы запретить, – заметил Гейбриел, снимая рубашку и галстук.

– Да, милорд, – согласился камердинер и подал ему черную шелковую рубашку.

Гейбриелу казалось, что он глупо выглядит в этом костюме.

– Не вижу в нем ничего греческого, – ворчал он. Гейбриел вышел в холл, где на лестнице его поджидала Цирцея.

– Я сейчас уйду в классную комнату, но Психея разрешила мне сначала посмотреть на ваши костюмы.

Он низко поклонился ей, затем показал маску, и Цирцея удивленно подняла брови.

– Как страшно! Пустота там, где должно быть лицо, и только глаза блестят – очень страшно.

– Надеюсь, дамы не попадают в обморок, – пошутил Гейбриел.

Наконец он услышал тихие шаги на лестнице и повернулся. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Психея стояла на верхней ступени и с недоумением смотрела на него.

– Что-то не так? Или это уже слишком?

– Вы выглядите как настоящая богиня, – после долгого молчания сказал Гейбриел.

Психея передернула почти обнаженными плечами.

– Я чувствую себя совсем… раздетой.