Цугцванг - Ария Тес

Я расширяю глаза и резко поворачиваюсь на него, вот где совершаю ошибку. Он тут же хватает меня за нижнюю челюсть и крепко целует. Грубо, сильно, без капли нежности или какой-то заботы, причиняя боль. Я пытаюсь его отпихнуть, но я слабее, и он этим пользуется. Укладывает меня на лопатки, подминает под себя, а я в панике вдруг со всей силы кусаю его за нижнюю губу. Это мой единственный путь к спасению, и он работает. Наследник отстраняется, касаясь места укуса, у него идет кровь, а я пользуюсь моментом, когда он не так твердо «стоит на ногах», и отпихиваю от себя. Получается освободиться совсем, и я панически отползаю назад, вдавившись всем телом в спинку кресла. Подтягиваю ноги к груди. Смотрю волком. Максимилиан на меня с привычной, характерной для него усмешкой.

— Тебе нравится пускать мне кровь?

Молчу, тяжело дыша. Слезы срываются с дрожащих ресниц, но я их не вытираю. Я оплетаю руками свои ноги, чтобы от страха не распасться на куски, стараюсь угомонить тремор, смотрю на него, как на врага народа, и он вздыхает.

— Видел ее в ДТЮ после Белого бала. Я за тобой следил. Извини.

«Твою мать…»

— Не волнуйся, я никому не сказал. Пока точно. Хочешь, чтобы так было дальше?

Слегка киваю. Его это улыбает — нащупал таки слабое место, мудак…

— Зачем все это? Из-за отца? — молчу, но он не настроен терпеть и цедит сквозь зубы, — Лучше отвечай.

Киваю.

— Я догадался. Мой отец может быть очень настойчивым…Делай, что тебе сказано, и я — могила. Прекрати трахать мне голову и смотреть так умоляюще — ты никуда не уйдешь. Все очень просто. Попробуешь сбежать, я пойду к Властелину мира с отвисшими яйцами и все ему расскажу.

Только в этот момент я в полной мере осознаю, о чем говорила Оксана. Передо мной сидит расчётливый манипулятор и мудак, который ничем не поскупится ради своей цели. Что мне делать? Это же отсутствие выбора, и я соглашаюсь, а будто продаю свою душу, кивая.

— Нет, так не пойдет. Изъясняйся нормально. Сло-ва-ми.

— Я согласна, — еле слышно шепчу, закрывая глаза, — Я не буду пытаться сбежать.

— Хорошая девочка.

Горячие пальцы касаются моей лодыжки, и я очень хочу отстранится максимально, но стоит мне только об этом подумать, как я получаю предостерегающий взгляд. Мол, не дергайся. Поэтому терплю, стойко, даже когда касания начинают движение вверх. Максимилиан хмурит брови, он не смотрит мне в глаза, а только следит за тем, что делает, пока не доходит до плотно сжатых рук. Коротко бросает на меня взгляд, снова опускает его и силой расцепляет замок. Я совсем чуть-чуть сопротивляюсь, потому что мне страшно, что последует за тем, как, наверно, последний рубеж падет — я же остаюсь буквально без защиты, пусть мои сцепленные ладони и не являются такой уж надежной защитой.

Максимилиан снова цепко следит за своей рукой, которая переходит мне на колено, но когда она ползет еще выше, я честно непроизвольно пинаю его, за что тут же расплачиваюсь. В этот раз принц готов к моим «фокусам», перехватывает ногу за лодыжку и резко дергает на себя. Как итог я снова на лопатках, а он сверху, прижимает руки за запястья к креслу.

Унизительное поражение, я ведь даже не попала…спасибо только за то, что он не лежит, а продолжает сидеть, сохраняя хотя бы подобие дистанции.

— Знаешь, со временем мне все проще предугадать твои поступки. Ты не очень то умная, да?

Отворачиваюсь, уставившись в окно. Мне больно и неприятно, я не хочу видеть его лицо, а за такой шантаж никогда не прощу. Он только добавляет себе в копилку эти «никогда не прощу», как монетки, хотя ему, наверно, и неважно это. Кому нужно прощение шлюхи, в самом то деле? Никому, и ему не нужно. Максимилиан усмехается, а потом внезапно резко встает и отходит к окну, доставая мобильник и лишь через плечо бросает короткое наставление.

— Иди одевайся, мы кое куда съездим.

***