Цугцванг - Ария Тес

— Так твой папа говорил про меня.

— Почему?

Конечно мне интересно это, но гораздо более интересно посмотреть, что же она там прячет? Я встаю рядом, старательно разглядывая темноту, но вижу только корешки похожих коробок, а дальше мама и вовсе меня отвлекает, шепча на ушко.

— Потому что Ирис означает «радуга» с греческого.

Морщу носик и трусь ушком о плечо, потому что щекотно. Мама начинает звонко смеяться, а потом выуживает из недр своей сокровищницы зеленую, внушительную коробку. Она такая же бархатная, как та, что я видела внизу, но больше похожа на чемоданчик, и я сгораю от любопытства увидеть, что внутри.

На такой же зеленой подушке крест на крест лежат две золотые палочки, похожие на ветки дерева, на концах которых тоненькие цепочки-висюльки, украшенные красивыми, красными камнями. Повыше них находится еще одна вещь, которая отдаленно похожа на тиару, только меньше, но она — это самое настоящее произведение искусства. Золотые завитки, листья из того же металла и море красных, ярких камней.

— Это принадлежит тебе, радость моя…

Я не сразу понимаю, но когда поворачиваюсь к ней, громко проглатываю слюну и переспрашиваю.

— Мне?

— Это называется «кандзаси»[2], — произношу незнакомое слово одними губами, что маму заставляет только шире улыбаться, — В стране твоего отца женщины предпочитают минимализм в вопросе украшений, если это не украшение для волос.

— Это…

— Это две заколки, — по очереди указывает на веточки, а потом дает еще одну визуализацию, как бы вставляя две невидимые палочки в свою прическу по бокам, — Их носят так.

— А это?

— Это гребень. Его можно носить по разному, зависит от прически. Видишь круг у него внутри?

— Да.

— Это знак семьи твоего отца, а камни их визитная карточка. Это рубин. Каждому ребенку, рожденному в семье твоего отца, полагается дар, чтобы вы никогда не забывали откуда родом.

— У Элая тоже есть заколки? Ему бы подошло…

Раздается тихий смешок, и мама слегка пихает меня в плечо.

— Нет, Элаю даровали кое что другое.

— Что?

— Какая разница? Ни он, ни ты не получите эти подарки, пока не станете совершеннолетними.

— Почему?! Я хочу носить эти заколки в школу!

Мама звонко смеется и собирается что-то еще ответить, но…

18; Декабрь

…На стол резко, громко и хлестко бухается толстенный том. Я вздрагиваю и теряю нить со своим прошлым, вместо того так нагло и дерзко возвращаясь в плачевное настоящее.

— Класс, я привлек твое внимание, — холодно чеканит Алексей, на которого я смотрю удивленно хлопая глазами, — Если не хочешь попасть впросак, советую изучить. Настоятельно советую.

Он поворачивается ко мне спиной и идет к выходу из столовой, а за ним поднимается и Максимилиан. Он даже взглядом меня не удостаивает, присоседившись к этому холодному куску льда. Это меня удивляет? Нет. Я предпочитаю не зацикливаться, вместо того читаю название "настоятельно" рекомендованной книги.

«Энциклопедия этикета».

«Неожиданно…» — еще пару раз хлопаю глазами, как вдруг раздается еще один, хорошо знакомый голос.

— Леша!

Даже не так, это визг.

«Адель…»

За ним еще один голос, принадлежащий…

«Роме…»

Боже. Фыркаю и отталкиваю книгу, обняв себя руками и уставившись на заснеженные холмики за окном. Видеть их желания нет от слова «совсем», и одно только радует: если они здесь, оргия отменяется. Он мне не соврал…

— Амелия?!

Слегка прикрываю глаза, но потом смотрю в сторону входа в столовую. Там находится вся компания: Алексей, Адель, Рома и Максимилиан. Поседений стоит дальше всех, на меня не смотрит, снова что-то печатает в телефоне, а вот взгляд Адель я чувствую, даже когда отворачиваюсь.