Солярис - Lia Fe (2024)

Мы дружно посмотрели на сцену, ребята уже доигрывали песню. У нас оставалось меньше минуты.

И в эту секунду у меня в голове созрел план. Безумный, странный, очень глупый. Но он мог выиграть время, помочь Лине и, возможно, мне. Это казалось самой дурацкой затеей на свете. И всё же, это было меньшим, что я могла сделать для своей Лины. Я не умела шить, не умела гримировать, но я умела играть на гитаре, я умела петь и умела отвлекать.

Мне было страшно. Словами не передать, как же страшно мне стало в этот момент. А затем…

Я словно ожила. Отыскав на полу белую коробку, выпавшую во время моего «нападения» на Кристину, я извлекла оттуда красные лодочки.

— Что ты делаешь? — Спросила Соня.

Затем я скинула свои балетки и нацепила на ноги туфли, так хорошо сочетающиеся с голубыми джинсами и белой рубашкой.

— Что она делает? — на этот раз вопрос был обращён к девочкам.

— Понятия не имею, — прошептала Инга.

Кира уже вовсю штопала платье. Из зала послышались аплодисменты.

— Мила, — раздался голос моей лучшей подруги, моей душевной сестры.

Я обернулась и улыбнулась одними губами. Слова были здесь лишними.

Музыканты поспешили за кулисы.

— Эй, приятель, — обратилась я к одному из них — одолжишь гитару на песню?

— Х-хорошо, — неуверенно ответил тот, вручая мне инструмент.

— Что происходит? — нахмурился появившийся рядом ведущий. — Сейчас же должен быть танец.

— Небольшая перестановка, — соврала я — танец будет следующим. Объявите: «Мила Арден с авторской песней».

Парень смотрел на меня во все глаза.

— Она же не умеет петь! — воскликнула Инга.

— Мила, что ты делаешь? — в третий раз спросила Соня.

У меня, наконец, хватило духу чтобы ответить.

— Задерживаю их.

А затем я шагнула на сцену, прямо в ослепляющий свет софитов.

Глава 28

Я не смотрела назад, хотя слышала, как девчонки начали протестовать и перешептываться. Шум в зале еще не успел затихнуть, когда я, цокая каблуками, прошла в центр сцены. Затем, быстро перекинув ремень гитары через плечо, покрепче сжала её в руках. Микрофон оказался идеальной высоты, так что его даже поправлять не пришлось.

Казалось, что все эти события происходят в замедленной съёмке, но стоило ведущему объявить меня, как я поняла: прошло не более пяти секунд.

Когда слух уловил приветственные аплодисменты зрителей, я наконец решилась поднять глаза на зал. Первыми в поле зрения попали судьи, большая часть из которых активно листала какие-то бумаги. Видимо, искали моё имя в списке участников. И лишь одна женщина сидела неподвижно, упершись локтями в стол и сверля меня пристальным взглядом.

Я заскользила взором по гостям, в надежде найти Алека, но вместо этого отыскала совсем другого человека — отца. Его лицо исказилось в шокированной гримасе, рукой он крепко сжал локоть матери, во взгляде так и читалось: «Что ты творишь?». Ох, папочка, я и сама до конца этого не понимаю.

Вновь повернувшись к кулисе, я увидела Лину и вмиг вспомнила, зачем я здесь нахожусь. А затем закрыла глаза, сделала глубокий вдох, провела пальцами по грифу и начала играть.

У меня не было сомнений в выборе песни. Руки сами заиграли на ту, что я закончила несколько дней назад. Эти стихи и музыка… Они не подчинялись мне долгие недели, а я всё ломала голову, почему же так происходит. Наверное, я сама не понимала, о чём хотела написать песню. Но стоило мне разобраться со всеми своими проблемами, как слова и ноты сами полились из меня рекой.

Последний миг для голой музыки. А затем я начала петь.

Оглянитесь по сторонам

Люди-тайники и тут и там.

А какой секрет хранишь ты сам?

Поделитесь!

Ведь настанет день — устанешь ждать,

И придётся себя в руки взять,

И начать свой страх одолевать.

Лишь решитесь!