— А почему ты не куришь и не делаешь свои легкие такими же черными, как твоя душа?

— Я бросил.

— Правда?

— Сигареты всегда были поблажкой, от которой я мог отказаться. У меня нет зависимости, — за исключением тех случаев, когда это касается тебя.

На данный момент она не просто одержимость или увлечение. Она, безусловно, гораздо более сильная зависимость. Тот факт, что мои демоны сразу же успокоились, как только она появилась, одновременно восхищает и настораживает.

И все же я не хотел бы, чтобы было иначе.

— Хорошо. Это не очень полезно для твоего здоровья.

— И твоего здоровья.

— И растений! — она улыбается. — Спасибо, что заботился о них. Они живы и цветут.

— Мне было скучно.

— Тебе никогда не бывает скучно до такой степени, чтобы ухаживать за растениями, так что просто прими благодарность без сарказма, — она спрыгивает с моих колен, прежде чем я успеваю ее остановить. — Я должна пойти проверить их. Лучше всего поливать их рано утром.

— Ты серьезно променяешь мое благочестивое общество на какие-то цветы?

— Ты можешь присоединиться ко мне, — предлагает она через плечо, кокетливо улыбаясь, и выходит через парадную дверь.

Я предпочел бы разбиться и сгореть в своем McLaren, падая с обрыва.

Двадцать минут спустя я, одетый в треники, футболку и ботинки, направляюсь в небольшой сад, созданный Мией.

Что? Мне было скучно. Кроме того, я не в том настроении, чтобы снова оказаться в ловушке собственного творчества.

Мия поднимает голову и рукой в перчатке прикрывает глаза от восходящего солнца. Я встаю на пути его лучей и сую руку в карман.

— Я осчастливил тебя своим присутствием. Принимаю поклонение в виде минета.

Она смеется и качает головой, затем показывает:

— Не стой без дела. Будь полезен и принеси мне шипы для удобрений.

Богохульство. Как она смеет обращаться со мной, как со слугой, ради демонических цветов, которым она уделяет больше внимания, чем мне. Я должен был раздавить их насмерть, когда у меня была возможность, и списать все на несчастную цветочную смерть. Такое случается каждый день во многих цветочных магазинах и не вызывает нареканий.

Поскольку этот вариант сейчас исключен, я иду за удобрениями и даже надеваю перчатки. Затем я, Лэндон Кинг, легендарный гений современного искусства, помогаю поливать эти маленькие цветочки.

Моя логика проста. Чем быстрее она покончит с этой нудной работой, тем быстрее я смогу соблазнить ее ко второму раунду. Может быть, на этот раз я нарисую ее красивое маленькое тело, когда буду трахать ее на четвереньках на холсте. А может, набросаю что-нибудь на ее спине, пока буду трахать ее до бесчувствия. Я универсален, когда речь идет о сексе и искусстве. Соедините эти два понятия вместе, и вы получите рецепт гарантированного успеха.

— Ты не должен пытаться проткнуть их, Лэндон, — Мия смеется и ловит меня за руку, чтобы показать, как это делается.

Я специально делаю ошибки, чтобы она могла «корректировать» мои действия дальше. Вот с этим я могу справиться, в отличие от правомочных цветов, которые не имеют права вставать между мной и моей музой.

Пережив свои детские, незрелые чувства по отношению к буквальным растениям, я больше сосредоточиваюсь на Мие. Мне нравится беззаботное, счастливое выражение ее лица, когда она гладит и даже общается жестами с цветами, как будто они домашние животные.

— Ты могла бы сделать из этого карьеру, — говорю я, когда она продолжает осматривать семена.

— О, я сделаю, — показывает она. — Я стану крутой бизнес-леди, которая сделает мир лучше для растений.

— Я уверен, что ты путаешь бизнес с активизмом.

— Я могу делать и то, и другое. Деньги решают все, так что, если они у меня будут, я буду использовать их для того, чтобы растениям жилось лучше.

— А как насчет пресловутого мафиозного бизнеса твоей семьи?

Она пожимает плечом.