Бог Разрушения - Рина Кент

— Не уверена, что это желанный сюрприз, — пробормотала Майя себе под нос, а когда Мия толкнула ее локтем, она простонала. — Ладно, ладно, может быть, это даже немного приятно.

— Спасибо, Майя, — он улыбается без всякого юмора. — Я рад, что ты смогла меня принять.

Рай приглашает его внутрь.

— Не стой на пороге. Заходи.

— Ты упомянул деда, — говорю я, стараясь не задушить этого ублюдка и не бросить его койотам. — Судя по твоей фамилии, это, случайно, не Джонатан Кинг?

— Единственный и неповторимый, — он входит в мой гребаный дом между Рай и Мией, как будто бывал здесь бессчетное количество раз. — Я знаю, что репутация дедушки простирается по всему миру, но я не предполагал, что она дойдет и до вас. Вы имели с ним дело в бизнесе?

— Можно и так сказать.

Теперь понятно, почему его огрубевшее лицо показалось мне необыкновенно знакомым. Конечно, внук Джонатана разделяет его абсолютно властный и крайне раздражающий характер.

— Что с тобой произошло? — я показываю на синяки.

— Небольшой инцидент, вызванный вашим сыном, но мы оставили эту размолвку в прошлом. По крайней мере, я. Не уверен насчет Николая.

Я правильно воспитал своего сына. Он рожден для разрушения и не имеет ограничений в отношении своих сестер.

Заметка для себя: позвонить ему позже и сообщить, как я горжусь его методами разрешения конфликтов.

Моя жена ведет Лэндона в гостиную.

— Располагайся поудобнее, а я пойду и приготовлю что-нибудь перекусить. Должно быть, перелет был долгим.

— Не бывает ничего слишком долгого, если я смогу найти Мию на другой стороне.

Лицо моей дочери приобрело глубокий оттенок красного. Майя закатила глаза, а Рай пробормотала.

— О-о-о.

А я? Я готов закопать этого ублюдка на новой стройке моего отца. Это будет жестоко, но незаметно, и никто никогда больше не услышит имени Лэндона Кинга.

Я окажу человечеству огромную услугу, если хотите знать мое мнение.

Майя решает помочь Рай, а я сажусь напротив Мии и Лэндона. Он переплетает свои пальцы с ее и кладет их себе на бедро.

Я сужаю глаза в ответ на этот жест, но он полностью игнорирует мое внимание и улыбается моей дочери, которая отвечает ему одной из своих редких улыбок.

Мои губы приоткрываются.

Ни для кого не секрет, что улыбки Мии стали редкими с того самого дня, когда я подвел ее как родитель, и мы чуть не потеряли ее навсегда.

Мы с женой никогда не говорим об этом вслух, но в глубине души понимаем, что после похищения мы потеряли огромную часть нашей дочери. Она уже не была той беззаботной, яркой и привлекающей внимание девочкой, какой была раньше.

Мия потеряла часть своей души, и самое страшное, что она отказывалась говорить об этом. Ни с нами, ни с миллионом специалистов, к которым мы обращались, чтобы помочь ей вновь обрести голос. Все они приходили к одному и тому же неутешительному результату.

Это психологическая проблема.

Она сама себя сковывает.

Если она не проявит инициативу, то не сможет снова обрести свой голос.

Поэтому, видя, как она ведет себя с Лэндоном, я испытываю серьезное чувство поражения. Мы потратили много времени и сил, чтобы создать для Мии здоровую, безопасную обстановку, и все же этот маленький засранец за такой короткий срок сумел завоевать ее доверие и привязанность.

— Как давно ты знаешь мою дочь? — спрашиваю я.

Все еще держа ее руку в змеиной хватке, он удостоил меня своим развратным вниманием.

— Несколько месяцев, плюс-минус.

— И ты уже считаешь, что можешь представиться ее родителям?

— Почему бы и нет.

Наглость этого придурка. Он бессовестный и носит это как почетный значок.

— Ты знаешь, кто мы такие, сынок? — говорю я серьезным тоном.

Мия улавливает перемену в моем поведении, и ее лицо белеет, прогоняя остатки прежнего румянца.