Бог Разрушения - Рина Кент

Ее лицо искажается то ли болью, то ли яростью — не уверен, чем именно. Надеюсь, и тем, и другим.

Мне нравится наблюдать, как люди барахтаются в омуте своих бесхребетных эмоций, прежде чем они увянут и утонут.

По слухам, я не кто иной, как великолепный анархист со склонностью к садизму.

— Теперь мы поговорим на моих условиях, хорошо? — я отпускаю ее руку и только после этого замечаю, насколько мала эта рука. На самом деле, вся она такая, от крошечного носика до изящных черт лица. Не маленькая, но и не слишком высокая.

С таким ростом ей будет удобно в гробу.

Вот это да. Я снова это сделал.

Представлял мертвых людей. Если мне удастся стать свидетелем ее похорон, то мой голос будет отдан за то, чтобы ее глаза оставались открытыми. Ну и что, что это пугает всех остальных? Пока я получаю от этого удовольствие, мир может отвалить.

Однако нежностью меня не обманешь. Несмотря на хрупкую внешность, у этой девушки чрезмерные наклонности и, как оказалось, яйца больше, чем у некоторых мужчин.

Маленькая мышка яростно жестикулирует, когда освобождается от моей хватки, ее щеки краснеют от безошибочного гнева. Одним из преимуществ моих гениальных нейронов является владение языками с самого раннего возраста. Я свободно говорю на пяти языках и еще на дюжине на разных уровнях. Язык жестов, однако, никогда по-настоящему не попадался мне на глаза.

Я не понимаю ничего из того, что пытается донести Мия, но все равно улыбаюсь и киваю.

— Судя по выражению твоего лица, ты не в восторге от резкого поворота событий. Я найду в себе способность сопереживать, когда мне будет не все равно.

Она опускает руку на стол и делает глубокий вдох. Ее попытка сохранить спокойствие выглядит хуже, чем у ребенка, и кажется до невозможности неэффективной.

С драматическим раздражением она стучит по экрану своего телефона ногтями, выкрашенными в синий цвет — как ее ленты и солнцезащитные очки.

— Полегче, тигрица, — я повторяю то, что сказал ей в ту ночь, когда она осмелилась спровоцировать меня и быстро подписала свидетельство о смерти. — Телефон не виноват в том, что ты проигрываешь эпическим образом.

Она сует телефон мне в лицо.

— Если ты посмеешь причинить вред моей сестре, я перережу тебе горло и подвешу сохнуть за яйца.

Мое внимание переключается с текста на нее, когда она проводит указательным пальцем по своей полупрозрачной шее, которая выглядела бы неземной с несколькими отметинами. Затем она сжимает что-то воображаемое — предположительно, мои яйца — в своей ладони и указывает на меня.

Моя улыбка становится шире, когда я соединяю свой указательный палец с ее.

— Это какой-то телепатический метод?

Она отдергивает руку и показывает мне средний палец, при этом на ее лице тошнотворно милая улыбка.

Та, которая должна выглядеть не только фальшивой, но и натянутой.

Интересно.

Кажется, Мия Соколова без колебаний провоцирует меня, черт возьми.

Кажется, я наткнулся на кого-то, кто не особо восприимчив к моей божественной личности и безупречному обаянию.

С другой стороны, она бы не искупала меня в крови, если бы была такой.

Мия разыгрывает свою ладью, а я блокирую ее ход королевой, затем ставлю локоть на стол и прислоняюсь головой к кулаку.

— Мне любопытно.

Она печатает:

— Как стать лучше? Могу дать тебе парочку советов.

— Не смеши меня. Никто не интересуется чем-то настолько скучным, а ты далеко не тот человек, который может давать какие-либо советы, — я толкаю свою королеву вперед, ее глаза сужаются от неожиданного хода. — Однако мне любопытно, какова причина твоей атаки.

Черты Мии искажаются в выражении «ты издеваешься надо мной?», прежде чем она раздраженно качает головой. Это выглядит покровительственно, как у учительницы, которой надоел ее проблемный ученик.