Бог Разрушения - Рина Кент

Обычно я лучше чувствую свое окружение, чем хищник в темных африканских джунглях.

— Я говорил тебе, что с ним все в порядке, — Илай ведет себя как придурок. — Как бы прискорбно это ни звучало, ничто не может навредить этому ублюдку.

— Однако ты можешь случайно оказаться в списке пропавших без вести, — я отвечаю на его ухмылку своей волчьей. — Не волнуйся, я утешу дядю Эйдена и тетю Эльзу после того, как они получат новости.

— Нет, если ты волшебным образом исчезнешь первым.

— Поймай меня, если сможешь.

— Это вызов?

— Не знаю. Вызов ли?

— Вы оба можете остановиться? — Брэн качает головой, как директриса, которой надоели ее самые беспокойные ученики. — Мы семья.

Мы с Илаем фыркаем, а затем одновременно разражаемся смехом.

Я упоминал, что мой брат может быть самой дерзкой простушкой, которая когда-либо ходила по планете?

Илай похлопывает его по плечу.

— Семейные узы делают происходящее намного веселее, дорогой кузен.

Брэн не выглядит ни в малейшей степени удивленным, хотя его плечи расслабляются теперь, когда он понял, что нам с Илаем нравится раздражать друг друга ради забавы.

Он все еще хочет убить меня за мой план, в котором был задействован его брат, но я уверен, что у него не получится.

По крайней мере, если он все еще хочет принадлежать к семье Кингов.

Например, к тем, кто владеет Великобританией и половиной мира. Мой дед, Джонатан Кинг — безжалостный монарх с железным кулаком и острым деловым чутьем. Он сколотил состояние, которое его брат и отец почти уничтожили.

Мой отец, Леви Кинг, и мой дядя, Эйден Кинг, преобразовали бизнес и сделали его более прибыльным, чем состояния нефтяных принцев.

Будущее империи Кинг зависит от Илая, меня и, вероятно, Крейтона. Брэн и Глин никогда не интересовались бизнесом и предпочитают быть художниками, как мама.

Моя карьера художника — всего лишь временная уловка перед тем, как я завоюю мир. Возможно, сначала нужно изучить кое-какой бизнес, но кого это волнует. Я уверен, что преуспею в этом, как и во всем остальном.

Ничто не вечно, и мир — всего лишь сосуд для осуществления моих желаний.

Были удовлетворены все мои прихоти и желания, что, как правило, скучно, за неимением лучшего термина. Кто-нибудь, бросьте мне вызов, ради всего святого.

— Все в порядке? Ты заперся здесь на двенадцать часов… — мой брат замолкает, когда видит миниатюры, лежащие на полу, и его глаза увеличиваются в размерах. — Вау.

Да, вау. Я никогда не делал столько бесполезных миниатюр за один раз.

— Вау, сколько убитых смурфиков он слепил? — спрашивает Илай с ноткой истощенного сарказма.

Я бросаю на него косой взгляд.

— Ты некультурная свинья, в твоем жалком теле нет ни капли артистизма. Не оскверняй мою студию своим отсутствием вкуса.

— У меня действительно есть вкус. Он просто не включает в себя твое уродливое искусство.

— Оно далеко не уродливое, — говорит Брэн, не глядя на Илая, затем опускается на колени, чтобы внимательно осмотреть их. — Это одни из твоих лучших работ. Они потрясающие.

— Все мои работы потрясающие.

Брэн пристально смотрит на меня.

— Ты месяцами ничего не лепил, Лэн.

— Это не скульптуры.

— И не сделал ни одной миниатюры.

— Это мусор. Они ничего не значат.

— Ты такой высокомерный дурак. Если бы другие… Нет, если бы мне удалось сделать подобный мусор, я бы не просил ни о чем другом.

— Тебе нужно перестать рисовать беззаботные сцены природы, и ты сможешь сделать что-то лучшее. Не благодари за бесплатный совет от гения.

— Я говорил тебе не вмешиваться в мой художественный выбор.

— Выплачь мне реку слез, — я докуриваю свою сигарету и выгибаю шею. — Который час?

— Твоей красоте пора спать, — говорит Илай. — Темные синяки на твоем лице выглядят отвратительно.