Бог Разрушения - Рина Кент

Джереми бьет меня кулаком в лицо. Я позволяю себе упасть на землю, когда замечаю очень маленький и очень знакомый ботинок. Мия смотрит на меня сверху вниз, как в тот день на разрушенной крыше, ее глаза похожи на расколотый полуночный дождь и раздавленные кошмары.

Мой собственный гребаный падший ангел.

Она поднимает ботинок и пинает меня по яйцам.

Я ворчу, подавляю улыбку, затем переворачиваюсь на спину. Моя губа увеличилась вдвое, и я чувствую вкус металла, но все еще ухмыляюсь.

— Привет, мышонок. Скучала по мне?

Она смотрит на меня пристально, как будто я возглавляю список ее убийств, и отмахивается от меня, за что через несколько минут ее трахнут как грязную шлюху. Затем она подает знак Джереми, который хватает Сесили за локоть и предъявляет претензии, до которых мне нет никакого дела.

— Он весь мой. Не вмешивайся, не говори Николаю и не выходи с ним на связь. Я разберусь с ним сама, как мы и договаривались, — Мия кладет руку на бедро, когда заканчивает, ее лицо и тело излучают больше настроя, чем следовало бы.

— Он весь твой, — говорит Джереми.

— О? — я вскакиваю и завязываю маску на шее. — Мне придется отказаться от любой сделки, которую вы двое заключили, — я хватаю другую руку моей подруги детства. — У нас с Сес свидание.

Я смотрю на Мию, которая изо всех сил целится метафорическими лазерами туда, где я держу Сесили.

Следовало подумать о моем возмездии до того, как решила поиграть в призрака, муза.

— Единственное свидание, которое у тебя будет — это твои похороны, — Джереми тянет Сесили, а я отпускаю ее, так что она приземляется на него. Я слишком хороший купидон и должен быть вознагражден за свои старания.

— Некрофилия. Пальчики оближешь, — я облизываю губы, глядя на Мию.

Она поднимает ногу, без сомнения, чтобы уничтожить фамильные драгоценности раз и навсегда, но на этот раз я кладу руку ей на лоб, останавливая ее движение.

— Иисус гребаный Христос, успокойся и перестань вести себя как бешеная собака.

Как и следовало ожидать от ее вспыльчивости, она пинается, дерется и пытается отпихнуть меня, но все это в основном заканчивается в воздухе. Я легко блокирую ее и одариваю Джереми своей самой провокационной ухмылкой.

— Отпусти Сесили.

— Нет.

Моя подруга начинает вырываться.

— У тебя нет права прикасаться ко мне.

Они свирепо смотрят друг на друга в нелепой игре в «труднодоступных». Но это ничуть не хуже, чем Мия, которая все еще пытается пнуть меня, показываю, что убьет меня.

— Послушай ее, — я говорю. — Каково это — быть вторым выбором? На самом деле, тебя бы даже не было в ее списке, если бы ты не преследовал ее.

Джереми бросается на меня со всеми своими демонами, вооруженными автоматами. Успех провокации? Сто процентов.

Сесили встает между нами спиной ко мне и смотрит на своего заклятого врага, который по иронии судьбы оказывается мужчиной, в которого она влюблена.

— Прекрати это.

— Отойди.

— Я сказала, прекрати это.

— А я сказал, отойди нахуй.

Время позволить им делать свое дело. Этот тщательно продуманный план может обеспечить мне место в ООН, если я когда-нибудь задумаюсь о мире во всем мире как о выборе профессии.

— Мы уходим отсюда, — я тащу Мию за руку, пока она борется, упирается локтями и использует все возможные уловки, чтобы освободиться из моей хватки. И пока я сдерживаю ее безумие, не могу удержаться от того, чтобы не бросить через плечо: — Помни, Сес. Ты полюбила меня первым.

Джереми делает шаг ко мне, но Сесили снова останавливает его.

Вскоре мы с Мией оказываемся на улице. Ее агрессия усиливается и она пытается ударить меня по колену.

Я раскачиваю ее маленькое тело и прижимаю к стене под слабым светом уличного фонаря. Свет отбрасывает мягкое сияние на ее маленькое личико и придает едва заметный блеск ее светлым локонам, переплетенным голубыми лентами.