Больше, чем люблю - Юлия Крымова

— Я настоял, что выберу невесту сам, — Тимур продолжает объяснять, хоть в принципе, и не обязан. — Только я настолько привык к холостой жизни, что не спешил и оттягивал процесс. Пока полгода назад отец не поставил меня перед фактом — я женюсь. Невесту мне уже нашли. Естественно, она из нашего круга, так же верна нашим обычаям. Мне дали время привести дела в Москве в порядок и вернуться как раз к свадьбе.

Я помню, Тимур говорил, что родом из Казани и его семья живёт там. Значит, он уедет? Или заберёт новоиспеченную жену и вернётся? И я буду встречать их на праздниках у Лены и Давида? Должна буду вежливо улыбаться, и делиться рецептами грушевого пирога с его супругой?

Миллион вопросов в голове, но не могу выдавить ни звука. Тот Тимур, каким я успела его узнать, никак не вяжется с образом мужчины, который беспрекословно будет выполнять чьи-то приказы.

— Я никогда ни в кого не влюблялся, — поясняет, читая мои мысли. — Сначала мне казалось, что слишком рано привязываться к одной, потом полностью ушёл в работу. Поэтому перспектива жениться на той, которую считают достойной родители, не сильно меня страшит.

Хочется резко оглохнуть, чтобы не слышать этой правды. Правды, которую я так стремилась узнать, но которая сейчас вонзается где-то под рёбрами сотней отравленных иголок. Кажется, яд проникает в кровь и лишает жизненных сил. Он парализует. Не даёт нормально соображать и говорить.

Вдруг становится так холодно, будто кто-то включил зиму посреди лета. Внутренности покрываются чёрствой ледяной коркой.

Обнимаю себя руками в попытке хоть немного согреться.

— Отвези меня домой, — единственное, что способна из себя выдавить.

Глава 33

Известная мудрость гласит: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь». Наверное, эту фразу не произносил только ленивый.

Я, например, до недавнего времени была абсолютна с ней согласна. А теперь, с большим уважением к народному фольклору, мне хочется сказать: «Чушь собачья».

От этой правдивой горечи разъедает всё внутри. Так, что ни есть, ни пить не можешь. Словно в тебя влили кипяток, и он медленно выжигает внутренности.

Почти неделю я учусь жить с внезапно свалившейся правдой, от которой хочется стучаться головой об стену. Жаль, ничем не поможет. Да и соседи вряд ли обрадуются, если случайно пробью лбом туннель в их квартиру.

Нужно просто смириться: с мужчиной, в котором я через слой неприязни разглядела свой идеал, будущее для меня невозможно. Ведь во мне течёт какая-то другая кровь, и я почитаю другого Бога. Хотя я готова молиться всем Всевышним одновременно. Только бы у нас с Тимуром появился шанс.

Я никак не могу принять факт того, что в наше время можно жениться вот так просто: без каких-либо чувств и даже не зная человека. А если она храпит, как паровоз? Или до безобразия неряшлива? Или голос у неё, будто она курит с рождения? Таких «или» в голове сотни.

Однако, как бы я не отрицала происходящее, стадии принятия неизбежно сменяются одна за другой.

Сначала я злюсь. На себя, на Тимура, на жизнь в целом. Злюсь на Вселенную, которая явно на меня за что-то рассержена. Ведь это горькая насмешка с её стороны, помахать перед носом мужчиной мечты и отдать другой. Той, с которой он даже ещё не знаком.

Затем начинаю торговаться с собой. Может, стоило ещё хотя бы пару дней пожить в счастливом неведении? Вот кто меня за язык тянул? Ясно было, что ничего хорошего я не услышу.

Далее меня накрывает депрессия. Страдания после измены Ромы с Аней и близко не стояли с тем, как меня ломает сейчас. Сутки не встаю с кровати. Бездумно смотрю в потолок, кажется, даже не моргая. Плачу от безысходности, от жалости к себе и от тоски по несбыточным мечтам. Потом вспоминаю, что вроде бы все живы и причин умываться второй день слезами практически нет.

Так я и добираюсь наконец-то до последней стадии «принятия».