Скоро у них с Давидом будет кто-то похожий. А я, возможно, превращусь в бешеную тётку, которая как одержимая носится с чужим ребёнком. Ведь на моём горизонте маячит лишь разбитое сердце и море выплаканных слёз.

— Если честно сама до конца не поняла. Только вчера узнала.

Лена кладёт ладонь поверх ещё плоского живота, и я наконец-то отмираю.

— Дорогая, прости! Я очень рада за вас, — осторожно обнимаю подругу, будто боюсь задеть ещё несуществующий живот. — Просто поверить не могу.

— Давид пока не в курсе, — заговорчески шепчет она. — Хочу сделать сюрприз в виде коробочки с тестом и снимком УЗИ.

Широко улыбаюсь, представляя реакцию Давида. Конечно же, он будет рад. Этому ещё не родившемуся малышу повезло с родителями. Я уже вижу, как Давид каждый вечер разговаривает с животиком и, словно наседка, квохчет над Леной.

— Если нужна помощь в организации сюрприза, только ска — закончить фразу мне не даёт телефон Тимура. Он оживает знакомой мелодией, и я невольно кошусь на экран. «Амира» светятся на нём незнакомые, отравляющие кровь буквы.

Я знаю, как зовут сестёр Тимура. Амиры среди них нет.

«Амира», зачем-то произношу вслух. Красивое имя. И девушка, которая его носит, наверное, тоже.

Меня захлёстывает разрывающими эмоциями. Такое чувство, будто это я только что узнала, что у моего жениха есть временная подружка, с которой он коротает дни перед нашей свадьбой.

Руки так и зудят сбросить вызов. Удалить контакт и для надежности отключить телефон.

Но совесть категорически против. Поэтому я лишь гипнотизирую разрывающийся смартфон, пока его хозяин всё-таки не появляется рядом. Он хмурится, молча блокируя экран, и переводит на меня нечитаемый взгляд.

Хочется, чтобы он как-то дал понять, что это звонок ничего не значит. Но Тимур лишь прячет телефон в задний карман и, виновато взглянув сквозь меня, уходит обратно к Давиду.

Надо сделать пару глубоких вдохов, но не получается. Лёгкие сжаты в тиски. А горло словно сдавливают невидимые щупальцы: руки той самой Амиры.

Просто раньше она воспринималась мной как нечто вымышленное. Например, ты знаешь, что когда-то постареешь, но в двадцать это кажется таким далёким и неважным, что глупо интересоваться у подруг, к какому косметологу они ходят.

А сейчас, даже сквозь расстояние невеста Тимура обозначила своё присутствие. Она есть. Она реальна. Она ждёт его. Ей надоело прятаться в тени, и она хочет его внимания. То, которое ворую я.

— Ты сегодня какая-то молчаливая, — выдаёт свои наблюдения Тимур, когда они с Давидом заканчивают о чём-то спорить в кабинете и наконец-то появляются в гостиной. — Что-то случилось?

Невеста твоя случилась. Разве трудно догадаться?

— Никак не могу придумать, что подарю тебе на свадьбу, — привычно прячу обиду за слоем едкого сарказма.

Тимур улавливает посыл, но никак не комментирует. Видимо, мудрости у него в разы больше, чем у меня. Раз он решает не портить отведённое нам время ненужным выяснением отношений.

Остаток вечера как на автопилоте.

Провожаю гостей.

Иду в душ.

Минут двадцать пытаюсь расслабиться, стоя под волшебными струями воды. Они бережно стучат по коже, но нужного спокойствия не приносят.

На душе скребут не кошки, а настоящие тигры. Царапают острыми когтями то, что спрятано глубоко под рёбрами.

В голове, будто на повторе звучит «Амира». И это имя, подобно заклинанию, вытягивает из меня все силы.

Ложусь в пустую постель, прислушиваясь к шороху в квартире.

Тимур в кабинете, а я не рискую туда заходить.

Вдруг он сейчас разговаривает с ней. С будущей женой. Обсуждает банкетное меню или утверждает список гостей.

Становится так гадко, что хочется ещё раз сходить в душ и смыть с себя это ощущение ненужности и использованности.

Да, я была предупреждена обо всём заранее. Но разве можно подготовится к смерти, даже зная, что конец уже близко?