Отчим - Ада Цинова

— Сегодня хочу. Пиздец как долго и обязательно с языком, — Яна кивнула в подтверждение.

Сглотнув, Никита подошел ближе, дотронулся ее волос. Его нерешительность, переживания в маленьких глазах и трясущиеся пальцы могли бы умилить, но Яну бесило в Никите абсолютно все. Это он должен был поцеловать, обязательно он, Никита же все тянул. Видимо, он боялся снова встретить отказ. Только после того, как Яна надула губы для поцелуя, он наклонился к ней. Его язык беспорядочно перемещался по ее полости рта, Яна отвечала, хоть ее передергивало. Так странно, оказывается, поцелуи могут отличаться настолько. С одним так током херачит, что не можешь остановиться, а после поцелуя с другим хочется вымыть рот мылом. Было очень мокро, ей казалось, что в ее рту поселилась рептилия и пыталась пробраться в горло. Картинка должна была быть красивой, поэтому Яна чувственно сомкнула руки на шее Никиты и словно из снайперской винтовки выстрелила взглядом в Лешу. Он не курил, только смотрел на нее, смотрел так, что стекло должно было треснуть.

— Положи руку на жопу, — прошептала Яна.

— Что?

— Не хочешь помацать жопу? Давай, блять, решайся.

На этот раз Яна сама впилась в губы Никиты. Дополнительные ощущения сжатия ягодицы кололись иголками под кожей. Яне было неприятно, но она выдержала до того момента, пока Леша не ушел с балкона. Наконец-то можно было отойти и вытереть рукавом губы.

— Мы че теперь встречаемся? — улыбнулся Никита.

— Хуй там. Не наглей, — скривилась Яна. — Ладно, пока.

Переломав все сигареты в пачке, Леша вышел в коридор и с кулака зарядил в стену. Недостаточно сильно, чтобы содрать кожу, но этого вполне хватило, чтобы почувствовать потерю контроля. Все это время ему требовалось не малых усилий, чтобы держать себя в руках, неужели одна тупая выходка все испортит?

Леша до сих пор не понимал, как оказался в такой паршивой ситуации. Все было абсурдным, порой ему казалось, что это всего лишь наркотический бред. Вот только ощущения от выжженной кислотой души были вполне реальными. Чувствовал ли он вину за то, что переспал с Яной? Чувствовал. Задавал ли себе вопрос, чем думал, когда продолжил, вместо того, чтобы остановиться? И ни раз. Может если бы он был бухой или если бы она напрыгнула на него, когда он не ожидал, то можно было бы поискать оправдания. В этой ситуации приходилось распутывать клубок ниток и называть вещи своими временами. Его злость оказалась ревностью, переживания — привязанностью. Леше нравилось ее тело, ее внешность и манера быть порой неадекватной.

Когда он ушел после секса, чтобы напиться в баре, он не думал о Яне. Не было ни мысли о том, что она чувствует, что делает и насколько сильно переживает. Леша погрузился в себя, столкнулся с собственными обвинениями и оправданиями. Признать влюбленность было сложно, на это потребовалась не одна бутылка. После глубокого психоанализа лучше не стало. Абсурдность была во всем: в ее возрасте, статусе и стечении обстоятельств. Как бы Леша не пытался напомнить себе, какой невыносимой бывает Яна, перед глазами раз за разом всплывали картинки ее голого тела. Леша зажмуривал глаза, чтобы переключиться к здравому рассуждению, и ругался матом.

Даже если он облажался по крупному, запав на ту, от которой стоило бы чертить круги мелом, еще можно было остановить неизбежное. В любом случае Леша в это верил. Если приложить все усилия и остановиться, один секс не сможет испортить все окончательно. Да, теперь в голове постоянно будут мучительные воспоминания, сокрушающее чувство вины, все же он не повторит ошибку.