Отчим - Ада Цинова

— В восемнадцать, — обрубил Леша.

— Ну пожалуйста, всего один раз, — захлопала глазками Яна.

— В восемнадцать.

— Ну и иди ты нахуй.

В этот раз ей уже не захотелось обниматься. Яна ухватилась за поручни и отбросила голову назад, чтобы забыть о его присутствии. За последние годы жилой комплекс разросся, и теперь в глазах рябило от идеально вымеренных рядов идеальных домов. На то, чтобы остановиться у подъезда, Леше потребовалась ловкость и отчаянный маневр: парковка была заставлена дорогими огромными автомобилями. Да, у него было личное место на крытой парковке, он не стал бы бросать любимый байк под палящими лучами и ливнями. А что если он, как сейчас, захочет покурить? Неужели должен щемиться между мерсами?

— Пидарасы ебаные понаставили здесь свои гробы.

— Вообще-то у тебя шансов сдохнуть куда больше. Так что я бы поспорила: байк или такая тачка гроб, — Яна кивнула на алую «Теслу».

— Я даже бухой в говно вожу лучше этих зажравшихся гондонов. Посиди на скамейке, покурю и пойдем домой.

— Может я здесь хочу, — Яна не спешила слезать с байка.

— Сядь на ебучую скамейку, не беси меня.

Одарив Лешу ядовитым презрением, Яна отбросилась на скамейку у подъезда и разблокировала телефон. Подняла глаза к Леше она всего раз, минут через пять, и беззвучно ругнулась, обнаружив, что он достал вторую сигарету. Да, для того, что он собирался сделать, Леше не хватило бы одной. Ему предстояло решиться на действие, противоречащее его натуре, и поговорить на отвратную тему. Этот разговор он откладывал уже полгода, торг с самим собой всегда заканчивался успешно. Для себя он решил, что это произойдет обязательно после того, как Яна погоняет на поле. Неприятные новости на фоне положительных впечатлений должны шокировать не так сильно.

— Ну что? — Яна прикинулась умирающей, даже сползла со скамейки на пол.

— Пошли.

Вошла в квартиру она чуть ли не вприпрыжку, с разгону прокатилась по полу к своей спальне и почти исчезла, как Леша шумно выдохнул и крикнул ей:

— Подожди. Яна, нужно поговорить.

Ее рука так и не нажала на дверную ручку. Привычная непринужденность отскочила от Яны с грохотом. Яна замерла и внимательно изучала Лешу, от чего брови над далеко посаженными глазами почти сомкнулись.

— Что-то случилось? Ничего хорошего от таких фраз ждать не приходится. Не помню, чтобы ты говорил хоть раз с такой стремной интонацией.

— Да не то чтобы случилось, — мялся Леша, заворачивая к гостиной.

Ему нужно было сесть, слишком уж потрясывало от нервного напряжения. Любимый удобный диван горчичного цвета, суровый лофт с бетоном и черной угловатой мебелью. Глянув на громадную картину с взрывающейся гитарой, Леша все-таки перевел взгляд на Яну, которая торчала в дверном проеме.

— Долго мне, блять, ждать? — дрогнул ее голос.

— В общем, такая хуйня… Я не знаю, как тут правильно начать, — уставился на свои кисти, сплошь покрытые татуировками, Леша. — Как не начни, все равно получается полный пиздец. Короче, есть это блядское половое созревание. У пацанов своя хуйня происходит, а у баб там сложнее…

— Ты че со мной про месячные хочешь поговорить?

Она засмеялась. Леша уставился на нее, все еще не веря своей удаче.

— Типа того, — выдавил Леша.

— Заебись, только ты немного опоздал со своим познавательным разговором, — сквозь смех сказала она. — У меня уже два года месячные.

— Да ну нахуй, — перекосило лицо Леши.

— Надо было лучше готовиться, почитать в интернете, в каком возрасте начинается эта хуйня.

— Я почитал. С десяти до пятнадцати. Так везде написано, что рано если уже женский тип фигуры, формы там всякие округлые. А ты низкая и худая и нет этих форм ебучих. Как я, блять, должен был догадаться?