Просто верь мне! - Марина Зимняя

— Сергей, сегодня ко мне уже подходила твоя мама. К сожалению, она в курсе той ситуации, которая произошла с моей дочерью. Я не знаю, рассказал ей ты или ваши соседи видели Свету. И сами догадались о том, что с ней произошло. Мы не хотели бы огласки, и даже если бы Света не упиралась, я не стал бы открыто заявлять о случившемся. Зачем ей такая слава? Люди очень жестокие. Ей жить еще в этом городе. Ты знаешь, что такое женский коллектив? Твоя мама работает в больнице. Мне не хотелось бы, чтобы каждая медсестра или санитарка обсуждала эту историю. Я дал ее достаточно денег, что бы она молчала. Тебе дам столько же. Не появляйся здесь больше. Я догадываюсь, что Светлана тебе нравится. Но пойми, парень, нет у вас с ней ничего общего. Я благодарен тебе за помощь. Но видеться я вам не позволю. Не нужно напоминать ей о том случае. Не приходи сюда больше. Подожди меня здесь, я принесу деньги.

— Я не возьму у вас никаких денег. И те, которые вы дали матери, сегодня же верну вам обратно.

— Да успокойся ты! Нет в этом ничего страшного. Благодарность может быть и материальной. Ты не обязан был делать то, что сделал. И твоя мама совершенно справедливо, выразила негодование по поводу того, какой ты подверг себя опасности ради моей дочери.

— Зря вы ей заплатили! Вы думаете, так легко, получив денег один раз, она не придет к вам повторно? Я ничего ей не говорил! Свету видело лишь два человека. Соседка медсестра, к которой я обратился за помощью, рассказала матери то, что увидела своими глазами. Вы не хотите огласки? А вы подумали, как вечерами она будет возвращаться домой? Район у вас, конечно, отличный, да вот только общественный транспорт сюда ходит не очень, если вы не обратили внимание.

— Это тебя не касается. Я сам разберусь с этой проблемой.

— Так разберитесь! Или она и дальше будет сидеть дома безвылазно?

Отец Светы молча смерил меня презрительным взглядом и поехал дальше. А я развернулся и пошел в обратном направлении.

Вот же тварь! Сын ее подвергался опасности, значит! Никогда я еще не был так зол на мать. Я догадывался, что ее любопытство неслучайно, но что она поведет себя в таком ключе, почему-то подумать не мог.

Лучше бы ее сейчас не было дома. Думал я, когда поднимался по лестнице в квартиру.

Но мама оказалась дома в компании того самого мужика, которого я недавно выгонял из комнаты, и еще нескольких алкашей. На сей раз они расположились на кухне. А я, вероятно, помешал их застолью. Дед из соседней комнаты уже накидался и валялся в коридоре, даже не добравшись до своей комнаты.

— Сережа, сынок, проходи, — уже заплетающимся языком пролепетала мама.

— Иди сюда!

Я потащил ее в комнату. Мне в руку вцепился тот самый Толик. Вероятно, водка уже стерла в его голове инстинкты самосохранения.

— А ну отстань от нее! Ты на мать руку поднять собрался?

— Я оттолкнул его. И потащил ее в комнату.

— Сережа! Сынок! Прекрати! Мне больно. Отпусти!

Я закрыл за нами дверь.

— Ты зачем к врачу пошла?

— Ни к кому я не ходила. Что ты несешь? Отцепись от меня! Мне больно!

— Я знаю, что ты просила у него деньги.

— Ничего я не просила! Я только узнать хотела, что случилось в ту ночь. Ты же мой сын. Я переживаю.

— Я говорил тебе не лезть.

— Сережа!

— Сколько он дал тебе денег?

— Ничего он мне не давал!

— Да! А поишь ты весь подъезд на свою зарплату?

— Нет у меня ни каких денег!

Я не стал дослушивать ее, открыл шкаф и начал выбрасывать из него ее тряпье. Из наволочки высыпались купюры. Я поднял на нее глаза в немом вопросе.

— Что ты смотришь на меня? А если бы тебя убили!? Я не молодею. Ты мой единственный кормилец. На кого мне еще рассчитывать в этой жизни?

— Сколько здесь было, пока ты не напоила полдома?

— Десять тысяч.

Я начал собирать деньги. Мать вцепилась в меня.

— Оставь. Что ты собираешься делать?

— Верну.