Заставляет встать на ноги, разворачивает к себе спиной и нагибает. Хватаюсь за верхнюю лавочку руками, выгибаю спину. Дан стягивает вниз мои шорты, опускается на корточки. Сжимает в руках ягодицы, разводит в стороны и скользит языком между ними. Лижет мокрую промежность, проникает языком. Чувствую внутри его горячий язык и начинаю задыхаться. С трудом сдерживаюсь чтобы не кричать, сжимаю края деревянной лавочки со всей силы. Встает на ноги, задирает майку оголяя влажную спину, касается губами разгоряченной кожи, сжимает в руках набухшую от возбуждения грудь. Медленно входит. Моё тело будто ждало этого всю жизнь, мгновенно отзывается раскатом неистового наслаждения. Хочу чтобы это длилось целую вечность. Кончаю, практически сразу, даже без стимуляции клитора. Оргазм только усилил желание. Дан ускоряется, двигается так быстро, словно хочет разжечь огонь. Достаёт рукой до клитора и нежно касается чувствительного места, гладит круговыми движениями. И снова накатывает волна предвещающая эмоциональный взрыв и неистовое наслаждение. Он чувствует это, движение пальцев становятся быстрее, увереннее, сильнее. Заставляет трястись и биться в конвульсиях.

— Сейчас кончу. — шепчет.

— В меня. — говорю на выдохе. — Пожалуйста. — готова умолять, чтобы он сделал это.

Чувствую как внутри меня его член становится еще тверже, начинает пульсировать, выстреливая горячим фонтаном. Так приятно. Начинаю кончать вместе с ним, впиваясь зубами в лавочку чтобы не орать, оставляя на горячем дереве вмятины.

Дан вытаскивает член, прячет в трусы. Заботливо возвращает мои шорты и майку на место. Меня снова накрывают эмоции. Все тело трясёт. Хочется смеяться и плакать. Сажусь на лавочку, пытаюсь отдышаться. Дан садится рядом, обнимает, смотрит и как-то странно улыбается.

— Кирюх, если залетишь, придётся жениться. — говорит удовлетворенным голосом.

— Я на колёсах. — отвечаю. Пытаюсь совладать с навалившимся эмоциональным потоком. Смотрю на его красивое лицо и злиться начинаю. — Хочешь сказать, на мне можно женится только по залету? — спрашиваю, покрывая его яростным взглядом.

Улыбается, обнажая игривые ямочки. Целует в плечо, упирается в него щекой, смотрит щенячьим взглядом.

— Я люблю тебя. — говорит.

От этих слов сердце падает в пропасть.

— Марину свою ты любишь. — отвечаю. Хочу казаться непоколебимой, а саму прямо разрывает внутри, аж кричать хочется.

Дан качает головой.

— Зачем тогда притащил ее? Живёшь с ней? — спрашиваю, а голос дрожит от злости, от обиды, от этих чувств. Хочется закричать ему в лицо, чтобы очнулся, в своих чувствах признаться и забрать его к себе, чтобы был только моим. Наверное так люди и сходят сума.

— У неё ситуация сложная. — отвечает и тяжело вздыхает. Отворачивается. — Ты то должна понимать, какого это, когда пойти некуда.

Ну все. Зря он это сказал. Я? Должна понимать? Конечно, я ведь сама не раз уходила из дома и скиталась как беспризорник. Его слова джеб бьют в самую душу. Встаю, смотрю на его лицо, такое родное и самое красивое на свете. Хватаю за горло и сжимаю, сильно. Так и хочется придушить. А он сидит спокойно даже не пытается вырваться.

— Никогда, больше, ко мне не прикасайся. — зловеще шепчу ему в лицо. Отпускаю и выхожу.

В комнате отдыха орет музыка, Федя и Настя танцуют. Кит расслаблено курит косяк и о чем-то увлеченно рассказывает Марине. Кажется нашего отсутствия никто и не заметил. Проношусь мимо них к выходу.

— Ты куда? — кричит Федя.

— Домой. — отвечаю.

— Кирюх, погоди, сейчас такси вызову. — говорит Федя.

— Я отвезу. — Никита уходит в раздевалку.

— Я сама доеду. — говорю строго, а саму трясёт. Телефон дома, такси сама не вызову. Хочется свалить от сюда подальше. Как можно дальше от Дана и его признаний.

Никита возвращается, уже одетый, в руках сжимает ключи от машины.

— Не гони. — говорит Федя. — Ты вмазаный.

Выходит Дан, быстро вникает в происходящее