Возвращаюсь в квартиру и расстилаю постель, завариваю себе ромашковый чай. Наконец-то у меня есть время, чтобы побыть в тишине и подумать о своих детях. Нужно что-то решать, устраиваться на работу срочно, чтобы потом получать хотя бы минимальные декретные.

Отпиваю горячую душистую ромашку, и именно в этот момент раздается стук в дверь.

С опаской крадусь, смотрю в дверной глазок и сердце падает в пятки, как оборвавшаяся кабина лифта.

Я так и знала…

20. Я разбил ее сердце еще раз

Грач сдал мне Надю с потрохами. Позвонил и рассказал, что моя женщина теперь живет в квартире Зои. Адрес Костя скинул смской, и я почти сразу выдвинулся.

Мы ведь и не поговорили нормально ни разу за эту неделю.

Стучусь в дверь, и холодный пот по спине катится. А если Наденька еще не готова к разговору? Вдруг все еще злится…

Я уже все осознал и выводы сделал. Никакие связи с другими женщинами не заменят мне того, что давала мне жена все эти десять лет. Ее любовь не сравниться ни с чем. Потому что она моя «та самая». Именно она дала мне веру в себя. Да такую, что крылья распахнулись за спиной. Я без нее никто. Я без нее не хочу… Но как это объяснить женщине, которую я предал и сердце которой разбил?

— Уходи, — глухой голос за дверью дрожит.

И меня всего начинает колошматить. Если бы я только мог отмотать время назад, зная, что могу потерять жену… никогда бы не притронулся к другой.

А в тот момент, когда был с Алиной в офисе тет-а-тет я совсем ни о чем не думал.

— Надь, впусти, давай поговорим.

— Рогов, мы поговорим в суде! — отвечает сухо и отстраненно.

Притворяется. Я же знаю, как ей сейчас тяжело.

— Надь, давай не будем разводиться, — осторожно выдаю сквозь зубы.

Сама мысль, что мы больше не будем семьей для меня подобна смерти.

— Не будем? — распахивает дверь, ее глаза сияют от возмущения. — И как же мы будем жить, Рогов? А? Ты будешь уходить на работу, а я сидеть дома и думать, кого ты на этот раз трахаешь?

— Надя…

— Да что Надя? — вскрикивает и руками разводит. — Ты меня предал!

— Я… не знаю, как это объяснить.

— А тут нечего объяснять, — надувает губы, нижняя дрожит. — Грач рассказал, что та малолетка тебе в кофе кое-что подсыпала.

— Да. У меня есть доказательства. Я отправлял тебе результаты экспертизы моего кофе, но ты ведь меня заблокировала, да?

— Ты думаешь, что возбудитель тебя оправдает?

— Надь… я так не думаю. Но это как минимум смягчающее обстоятельство.

— Что? — округляет удивленные глаза. — Я ждала тебя дома с вином, вкусной едой и в дорогом умопомрачительном белье. Я хотела забеременеть в эту символическую дату!

— Я уже не верю, что ты способна забеременеть, — выдаю слишком резко, и Надя вздрагивает.

Смотрит на меня проклинающим взглядом.

— Знаешь что, Рогов! До этого момента я еще думала, что однажды смогу тебя простить, но теперь… — собирается захлопнуть дверь, но я подставляю ногу.

— Надя! Дай мне еще один шанс! Прошу!

— Я сейчас полицию вызову! — голос жены вибрирует гневом.

Позади раздается шум, и я оборачиваюсь. Бабуля высунулась из-за приоткрытой двери, машет скалкой и смотрит мне в глаза с лютой злостью.

— Ты что к девушке пристал, хулиган!

— Она моя жена.

— Домашнее насилие значит! — взвизгивает бабушка.

Наденька пользуется моментом и дверь захлопывает. Слышу, как защелкивается замок.

Черт!

Пожилая соседка тоже дверь закрывает, и я остаюсь один на лестничной площадке. В гнетущей тишине слышу, как хрустят мои пальцы, когда яростно в кулаки их сжимаю.

Какой же я осел.

Ляпнул то, что думал. Ведь за десять лет не получилось у нас сделать ребенка. И точно не получилось бы в годовщину свадьбы. Чудес, к сожалению, не бывает. Однако обиду Нади я прекрасно понимаю.