Развод. Я все еще люблю - Евгения Вечер (2024)

— Что ты делал в роддоме? — все же оборачиваюсь, чтобы в его глаза посмотреть.

— Тест на отцовство, — отвечает сухо. — Все же хотят доказательств, что ребенок не мой.

— Ого, — вздрагивает Зоя. — А это продуманный шаг. Уважаю!

— Завтра будет готов результат. А сейчас… давайте поужинаем вместе? Я пиццу привез.

Рогов быстро выкладывает на стол еду. Тут и семга для меня, и огромный сет роллов, и какой-то японский суп с креветками. И пицца. Две коробки. Огромные.

Дима как будто чувствовал, что у нас гости.

— Ты ребенка видел? — шепчу почти беззвучно.

Голос парализовало страхом.

— Видел, Надь.

— Ну и… как? На кого похож?

— Наденька, это не мой ребенок! Не мой! — Рогов закипает. — На меня девочка не может быть похожа.

— Нужно дождаться завтрашнего дня, — с умным видом заключает Грач, доедая суп. — И все станет понятно.

Когда гости уходят, у меня совсем не остается сил. Я по очереди подхожу к детям. Танечка сопит сладко, Сережка из пеленки вывернулся и руки над головой положил, прямо как Дима. Муж тоже любит руки за голову складывать.

В постель ложусь с улыбкой, закрываю глаза.

Рогов остался на кухне, чтобы убрать со стола.

Слышу, как звонит его телефон.

— Да, Юр, слушаю…

Прислушиваюсь к разговору.

— Что? Вот дрянь! Нет, ребенок не мой, мне он не нужен. Да. Да. Хорошо, Юр. За девочкой смотрите. Я лично буду искать ей приемную семью.

Сердце застывает в груди с лютой болью, и всю усталость как рукой снимает. Прикусываю щеку изнутри, слезы подступают.

Она отказалась от ребенка…

Я поверить не могу!

Как же так? Девять месяцев под сердцем носить, пережить роды, увидеть свою кровинушку.

Неужели у Алины ничего не екнуло? Вот ведь бессердечная гадина!

Это же ее малышка! Беззащитная, нуждающаяся в маме, в любви, в заботе.

От сожаления я даже разозлиться не могу. Слезы душат, а мысли спутываются узлами. Приемные семьи разные бывают… тут не угадаешь. А вдруг девочка попадет к плохим людям?

Дима осторожно входит в спальню. Его мрачное лицо освещает ночник, а я смотрю на него пристально.

— Ты чего не спишь? — шепчет.

— Дим… — пищу, задыхаясь от волнения.

— Наденька, давай спать, — Рогов в полутьме стаскивает с себя футболку с брюками и ныряет под одеяло.

Прижимает меня к себе, невесомо целует в мочку уха.

— Спокойной ночи, родная.

— Дима…

— Ты плачешь? — проводит пальцами по моей влажной щеке.

— Дим, она от ребенка отказалась, да?

— С ней все равно ребенок не остался бы, Надь. Я найду малышке семью.

— Дим…

Муж приподнимается на локте и смотрит мне в лицо так, будто пытается прочитать мысли.

— Нет, Надя! Даже не начинай!

— А вдруг…

— Надя, нет!

— Дим, я об Алине и ее ребенке постоянно думала. Мне эта девочка уже как своя… Может…

— Да ты издеваешься!? — шипит сквозь зубы.

— Ребенка жалко. Девочка не виновата! — всхлипываю.

— У нас есть двое своих прекрасных ангелочков! Надя, мы не возьмем чужого ребенка!

— Дим…

— Спи, прошу тебя. Завтра я принесу отрицательный результат ДНК, а потом займусь поиском приемной семьи. Это точка, Надя! Себе мы ребенка Алины не возьмем! — с лютой злостью рычит мой муж.

А я лицо руками закрываю и реву.

Он, конечно, прав. Ребенок Алины будет напоминать нам обоим о том, что однажды в нашей жизни был такой шторм, что семья почти разбилась на тысячи осколков.

Скорее всего я не смогу смотреть на девочку без боли в сердце.

Но как же жалко ребенка…

59. Последний шанс срывается

Орущий комок забрали от меня ночью, и я смогла нормально выспаться. Мне после родов самой до себя.

Я и подумать не могла, что дети такие громкие. И отчего девчонка плакала, я так и не поняла.