Все разбитые осколки - Риа Уайльд

Неудивительно, что у меня появились демоны, это было ожидаемо, поскольку мой сводный брат, Габриэль, управлял этим городом как глава мафии. Я видел смерть, дарил ее и раздавал, как деньги за покерным столом. Я не был чужд насилию и хаосу, и у меня были близкие отношения с болью, но это проклятое горе съедало меня заживо.

Я вздрагиваю от раската грома, проносящегося сквозь облака над моей головой. В моей голове мелькают образы моего пальца на спусковом крючке, ощущения его сжатия, призрачного шепота в моих руках.

Прошло три месяца с тех пор, как я направил пистолет к голове своего брата-близнеца и нажал на спусковой крючок.

Три месяца кошмаров и мучений, которые привели меня прямо сейчас в это место.

Я не мог сказать, что оцепенел, это было бы неправильное описание того, что я чувствовал, но и дать этому название я тоже не мог. В тот день внутри меня что-то разбилось, и я сомневался, что хоть один из осколков когда-нибудь удастся починить.

Единственное, чем мне удалось заглушить этот шум, — это секс, но даже это зашло так далеко, по крайней мере, до тех пор, пока я не встретил тот солнечный шарик в казино прошлой ночью.

Я слишком часто думал о ней и с тех пор не смог заняться сексом с другой женщиной.

Я предполагал, что это наказание за то, что я взял что-то, что явно мне не принадлежало.

— Ты уверен, что хочешь это сделать, Атлас? — голос Габриэля выводит меня из раздумий, я поворачиваюсь и вижу, что он стоит рядом со мной.

Я не знаю, когда он пришел сюда и как долго он простоял рядом, поскольку погода портила наш внешний вид.

Был ли я уверен, что хочу сделать то, что собирался?

Нет.

Чувствовал ли я, что должен?

Абсолютно.

Слишком много было нерешенных дел, слишком много упущенного. На самом деле это была идея Амелии, жены Габриэля, и я знаю, что они с братом бесконечно спорили по этому поводу.

Моя мать была болезненной темой для всех, кто был вовлечен.

Я киваю, когда моя рука скользит в карман, пальцы обхватывают пару тонких трусиков, которые я решил спрятать. Мне нравится вспоминать о ней.

Рука Габриэля хлопает меня по плечу, прежде чем он поворачивается и направляется к своему дому, где его ждет жена.

Мне было трудно признаться в своей ревности, когда дело касалось моего брата и Амелии. Во рту остался неприятный привкус, но тем не менее он был. Я предполагал, что завидую тому, чего никогда не получу. Мне никогда не удастся испытать такую преданность другому человеку, как они, всепоглощающую любовь, которая явно существует между ними. Это было ясно всем, и вместе они стали единым целым. Их история любви не была совсем сказочной, но, глядя на них, никто не поверил бы, на что они оба пошли, чтобы добраться туда, где они сейчас.

Мои ноги шуршат по гравию, прежде чем я сажусь в машину и отправляюсь домой переодеваться. Закончив, я вбиваю в GPS адрес матери, который дал мне следователь. На улицах оживленно, поэтому проходит некоторое время, прежде чем «Ауди» подъезжает к черным воротам из кованого железа и большому особняку, расположенному за ними.

Это было далеко от того места, где мы с Ашером, моим братом-близнецом, провели первые шесть лет нашей жизни.

У моей матери был роман с отцом Габриэля, который закончился ее беременностью нами. Он больше ничего не хотел от моей матери и, чтобы скрыть этот роман от Камиллы, своей жены и матери Габриэля, отказывался признать нас до тех пор, пока Камилла не узнала об этом и не забрала нас, когда нам было шесть лет.

Мать сдала нас без боя и никогда не оглядывалась назад.

Я мало что помнил из того времени, но знаю, что дом, в котором мы жили, был гнилым и разваливающимся, и от еды нас тошнило.

Похоже, она наконец-то изменилось.

Ворота открываются автоматически, и я направляю машину через них, хрустя по песку, пока не останавливаюсь у входа и не вылезаю наружу, застегивая куртку.