Все разбитые осколки - Риа Уайльд

Уже ранним вечером я решаю, что мне нужно принять душ и поесть, но вместо того, чтобы звонить Атласу, я вызываю такси и еду к нему домой. Он не разговаривал со мной с тех пор, как высадил меня, и если он “работает”, то я не хочу его беспокоить. Он дал мне ключ, так что если его не будет дома, это не страшно, я все равно смогу уделить немного времени себе.

Когда я вернулась домой, Атлас уже был здесь. Его машина стояла у дома, но не она привлекла мое внимание, а шум изнутри. Стоны и глухие удары доносились из глубины дома. После быстрого приветствия Джинксу, который весело вилял хвостом и облизывал мою руку, я отправилась на поиски источника этих звуков.

Там был небольшой домашний спортзал, и Атлас в данный момент занимался в нем. Без рубашки, весь в поту, в черных шортах, свисающих с узких бедер, он колотил по кожаной груше с сосредоточенностью льва, охотящегося на газель. Кровь заливала костяшки пальцев, дыхание вырывалось из легких, но он не останавливался.

Гнев, который он излучал, был осязаем, его ярость — физическая, опасная вещь, которую я чувствовала на своем теле.

Он хотел причинить себе боль.

Больше, чем он уже сделал.

— Атлас, — сказала я спокойно, хотя чувствовала себя совсем не так. — Атлас.

Он не ответил мне, и я повторила его имя, пересекая пространство между нами.

Он распадался на части, я видела это по жестким чертам его лица, по кровавым дорожкам, которые покрывали его костяшки пальцев. Он был потерян. Он избивал эту грушу до крови и продолжал до сих пор. Он хрипел при каждом ударе, стискивая зубы так сильно, что я не знаю, как кровь не вытекала у него изо рта.

Он боролся со своими демонами, со своими кошмарами. Я чувствовала его боль, как физический удар. Он был не в себе, потерян в своей голове, в своих кошмаров. Я не знала, как достучаться до него, потому что крики не помогали.

Я уже была так близко, что видела вены, выступающие на его шее, его собственную кровь, разбрызганную по лицу.

Я должна развернуться. Уйти.

— Атлас, — мягко говорю я.

Он нашел утешение во мне. В моем теле. Я была его наркотиком. Его лекарством.

Между моими бедрами, погружаясь в мое тело, он находил покой, который не получал ни в какие другие моменты. Я не знала, что еще делать.

Сглотнув, я сняла одежду и скинула туфли.

— Атлас, — говорю я, протягивая руку, чтобы расстегнуть лифчик. — Атлас, — я стаскиваю с ног нижнее белье, оставляя на себе только шарф, прикрывающий синяк на горле.

Я подхожу к нему, почти становясь между ним и грушей, и, клянусь, что-то внутри меня вспыхивает, когда эти лесные глаза наконец-то переходят на меня. Он оскалил зубы, пробежав глазами по моей обнаженной фигуре. Глаза дикие, дыхание тяжелое, он казался сейчас скорее зверем, чем человеком. Бешеным. Неприрученным.

Кровь стекает с его пальцев ровной струйкой на пол — единственный звук, который сопровождает тяжелое дыхание.

— Используй меня, — шепчу я. — Используй меня. Вымести свою боль на мне, Атлас.

Его глаза на мгновение расширяются, но шок проходит, и он начинает двигаться, делая шаг вперед. Его окровавленные руки хватают меня за бедра, а затем поднимают. Он быстро и сосредоточенно перемещает нас к скамейке, а затем с силой опускает меня на нее, так что воздух вылетает из моих легких, но я не отвожу от него взгляда, даже если страх закрадывается на границу моего сознания и угрожает умолять его остановиться.

Он не причинит мне вреда, не по своей воле.