Все разбитые осколки - Риа Уайльд

Эмери напряглась у меня под боком, и я инстинктивно потянулся к ее руке, взяв ее в свою, гораздо большую. На мгновение она принимает ее, успокаивается, но затем Джек смотрит на то место, где мы связаны, и она отходит от меня, ее лицо бледнеет, как у ее отца и моей матери.

— Мария, — с усмешкой приветствует ее Габриэль, медленно засовывая руки в карманы брюк, оглядывая и находя ее совершенно несостоятельной.

— Мистер Сэйнт, — говорит Саймон, поколебавшись. — При всем уважении, у вас нет таких полномочий. Этот приют принадлежит мне до тех пор, пока Эмери не исполнится тридцать лет.

— Правда? — я качаю головой. — Вы в этом уверены?

Я неустанно работал с юристами после того, как нашел контракты, лежащие в вещах Эмери. Не похоже, чтобы она их прятала, и я догадывался, что она не просматривала документы так, как я.

Габриэль ухмыляется.

— Она моя, — огрызается Джек. — Мне обещали…

— Джек, — предупреждает его отец.

— Нет, пошел ты! Она моя. Ты заставил меня ввязаться в это, и что, ты позволишь ей вот так опозорить меня?

— Губернатор Харрис, — говорит Габриэль. — Рад видеть вас снова.

— Габриель, — кивает он.

Я смотрю на Эмери, которая выглядит так, будто ее действительно сейчас тошнит. Она была напугана. И я понял, что это было не из-за меня, когда я взял ее за руку, а из-за них, из-за него.

Я не мстил ему за то, что он наложил на нее руки, за то, что он причинил ей боль или напугал, но я собираюсь убедиться, что у меня есть такая возможность. Может быть, не сегодня, но скоро, чертовски скоро, я заставлю его заплатить за то, что он сделал.

Такой короткий промежуток времени и пожизненный ущерб.

Она заслуживала лучшего.

Может быть, не меня, но лучше.

— Вот как все будет, — говорю я. — Мистер Куинн, вы подпишете передачу приюта, без споров и требований. Он по праву принадлежит Эмери и вам, и я об этом знаю. Если вы этого не сделаете, я могу обещать, что бой вы проиграете. Вы сделаете врагом не только меня, но и тот неудачный бизнес, который вы уже изо всех сил пытаетесь удержать на плаву. Я возьму каждый чертов пенни. Мария, какой бы цели ты ни надеялась достичь, забудь об этом, и Джек, мне плевать, кто ты, я предлагаю тебе покинуть этот город на следующей неделе, потому что я иду за тобой и за тем дерьмом, которое ты сделал Эмери. Я сделаю это похожим на прогулку в парке.

— Что ты сделал? — шепчет губернатор Харрис.

Джек усмехается.

— Ты не имеешь права, — Саймон выходит вперед. — Никакого!

Он делает шаг к Эмери но я быстрее, как и Энцо, секундой позже я хватаю его за воротник, прижимая его спиной к стене, когда Энцо прижимает пистолет к его виску.

— Как только бумаги будут подписаны, ты больше никогда с ней не будешь разговаривать. Теперь она принадлежит Сэйнтам, ты понимаешь?

Запах аммиака пропитывает воздух, и взгляд вниз показывает темное пятно, цветущее на передней части брюк цвета хаки Саймона.

Я наклоняюсь, мой нос в дюйме от его.

— Я сказал, сделать это. Ты. Понимаешь?

— Д-да, — заикается он.

— Скажи мне, — требую я.

— Я подпишу передачу на приют. Я больше не буду с ней разговаривать.

— Саймон! — вскрикивает Мария.

— Заткни свой грязный рот, — рычу я матери, — Но не волнуйся, мы с тобой поболтаем. Чертовски скоро.

Я даже не смотрю на нее, но ее вздоха и звука приближающегося брата было достаточно, чтобы понять, что она обделалась.

Если бы она только держалась подальше. Если бы она только осталась в мусоре, где ей и место, она могла бы быть в безопасности от Сэйнтов.

— Эмери, — я чувствую, как все мое тело смягчается по отношению к ней, — Ты готова уйти?

Глава 27

◦●◉Атлас◉●◦

— Что ты сделал? — спрашивает Эмери в машине, вокруг нас тишина. Дул ветер, обещанный снег превратил воздух в лед, и океан, бурный и бушующий, разбивался о берега