Все разбитые осколки - Риа Уайльд

— Я люблю тебя.

Я ловлю ее вздох, использую ее шок, чтобы притянуть ближе, прижать ее тело к своему, не обращая внимания на боль и взгляды. Мой язык проникает в ее рот.

— Я не смогу отпустить тебя сейчас, даже если бы хотел, светлячок. Прости меня. Мне так чертовски жаль.

— Атлас, — вздыхает она.

— Ты моя. Была. Есть. И будешь.

— Навсегда, — кивает девушка, ее слезы попадают на мое лицо, когда я целую ее еще раз. Черт, я не мог дождаться, когда мы вернемся домой.

— Навсегда, — соглашаюсь я.

Глава 39

༺Эмери༻

Через неделю я забираю Атласа домой с сумкой, полной лекарств. Все это время я не отходила от него ни на шаг, даже приносила в больницу свои вещи, чтобы переодеться и сохранить здесь хоть какое-то подобие нормального человека. Медсестры не обращали на это внимания, потому что я приносила им печенье и кофе.

Делла тоже поправлялась. Ей повезло не меньше, чем Атласу, и я была рада этому и чувствовала себя немного виноватой, потому что даже не думала о ней, пока Атлас боролся за жизнь.

Я видела, как он умирает, и чувствовала, что и сама тоже умираю. Мария была мертва, но и мой отец тоже, она убила его перед тем, как прийти в приют, и вот так я осталась одна. И хотя в конце концов я возненавидела отца, я все еще любила его, но оплакивать его было странно. Это не было похоже ни на горе по матери, ни на горе по Атласу, это было что-то вроде грусти и сожаления.

— Посиди со мной, светлячок, — говорит Атлас, когда я выпускаю Джинкса

— Тебе что-нибудь нужно? Лекарства?

— Только ты, — он осматривает мое тело, и я возбуждаюсь от одного только взгляда. — Я хочу рассказать тебе одну историю.

— Историю?

— О моем брате.

— О, — я сажусь рядом с ним. — Нам не обязательно говорить об этом.

— Нет, обязательно, светлячок. Мы хотим будущего, поэтому ты должна знать.

— Это не заставит меня передумать, — говорю я ему.

— Я знаю, — он смотрит на наши соединенные руки, его большой палец проводит по моим костяшкам. — Мы с Ашером были неразлучны в детстве. Сэйнты взяли нас к себе, когда нам было по шесть лет, и это было тяжело, но мы привыкли к этому. К жизни, к насилию и ко всему, что связано с этой фамилией. Мы знали, во что ввяжемся, когда станем достаточно взрослыми, но у Сэйнтов были все эти правила. Нам ясно сказали, что мы никогда не будем больше чем солдатами или пешками для того, кто сидит во главе.

— Вы были счастливы? — тихо спрашиваю я.

— Более чем, — вздыхает он. — Это было лучше, чем быть с Марией.

Мне было больно слышать это: “более чем” — это не счастье, а дети должны быть счастливы независимо от того, кто их семья. Вероятно, ему пришлось повзрослеть гораздо быстрее, чем следовало.

— Я думал, что с Ашером все в порядке, и не заметил, как он изменился. Он хотел большего и был готов на все, чтобы получить это. В тот день, когда я убил его, я узнал, что он убил нашего старшего брата Лукаса и похитил жену Габриэля. Когда я приехал туда, мне показалось, что он собирался ее изнасиловать. Она была вся в крови, как и Габриэль. Я не знаю… я больше не видел своего брата. Мне не пришлось долго думать. Я выстрелил в него и не раздумывал, пока не понял, что сделал.

Наступает тишина. Я смотрю на Атласа, его горе и боль теперь ясно видны на его лице. Он не прятался от меня.