Первая любовь - Viktoria Smail (2024)

— Не говори, пожалуйста, пусть он еще хотя бы несколько часов будет живым, умоляю, — проговорила я мертвым голосом и вышла из гримерки. Пока я шла к сцене я не видела и не слышала ничего вокруг, для меня словно остановилось время. Я была в какой-то прострации, до меня начинает доноситься безумный рев толпы, топот ног где-то там, я их слышу, этот звук сводит с ума, молча слушаю эти сумасшедшие крики толпы, не могу вдохнуть и выдохнуть я замерла в этом моменте, через пару минут я должна выйти туда, к этому безумию, я не могу сделать вдох, тяжело, грудь сдавливает корсет неудобного платья, какое бы оно не было красивое, но сейчас, в этот момент мне хочется содрать его с себя, ожерелье из бриллиантов душит, для меня это — удавка, я хочу сорвать его и выбросить, я не хочу быть здесь, я хочу бежать — бежать не разбирая дороги, не важно куда. Все суетятся вокруг меня, мне на них все-равно. Монтажники проверяют свет, звук, ведущие на сцене что-то говорят, я не слышу мне душно, я задыхаюсь…В голове бьётся: «Его больше нет! Его больше нет!» Я словно статуя замерла, я смотрю на себя будто со стороны, меня трогают за руку я отмираю, все же делаю судорожный вздох, часто моргаю, фокусирую взгляд, это — Юля мой ассистент, — Ты через пять минут выходишь на сцену, ты готова? Готова ли я, — НЕТ, не готова, но это моя работа, я должна собрать себя, улыбнуться даже сквозь слёзы, — Я буду готова к выходу, — пытаюсь улыбнуться я, по её лицу вижу выходит это у меня очень плохо. Не обращаю на это больше внимание, отворачиваюсь к сцене, фокусируюсь на одной точке, жду. Это цена славы, у меня в голове его слова: «ЦЕНА СЛАВЫ!» Я должна улыбаться и быть счастливой, хотя мне хочется орать в голос от боли, разрывающей мне сердце. Моё сердце умерло вместе с ним, он там один, а я теперь здесь одна, без него…Объявляют моё имя, и я делаю шаг на сцену…

Я улыбалась кивала, читала что нужно с бумажки, вручила награду и наконец-то эта пытка закончилась я ушла со сцены, за кулисами меня ждала Милана, как только я подошла к ней у меня перед глазами потемнело и я потеряла сознание. Очнулась я в гримерной и резко села, осознание и понимание накрыло меня с головой, мой телефон разрывался, Милана не успевала отвечать на звонки.

— Милана, кто это? — показала я на телефон.

— Ира, она едет сюда, — угу промычала я.

Я легла на диван и закрыла глаза, из которых бесконечно катились слезы. Боль в груди была настолько сильной, что не давала сделать вдох, казалось, сердце разорвется в груди, легкие горели огнем. В гримерку влетела Ира и схватила меня в объятия, это было последней каплей, я орала как раненый зверь, царапала руки, она лишь обнимала меня крепко, не говоря ни слова. Как я попала домой, я не знала, ночь сменила день, день сменил ночь, рядом были заплаканные родители, Ира, Илья, Милана, я смотрела на них и в то же время сквозь них. Лишь Тёма возвращал меня в реальный мир, он смотрел на меня голубыми глазами такими же как у Димы, я крепко прижимала его к себе и укачивала на руках, он был единственным кто держал меня в этом мире. Он был тем, ради кого я еще дышала и ради кого я буду жить. Когда хоронили Диму, на кладбище дежурила скорая, все боялись, что я не выдержу, я выдержала. Я оставила Тёму у родителей и лишь когда я переступила порог нашей с ним квартиры, я завыла словно белуга, сидела на полу прямо в коридоре обнимая его пальто, я не верила в то, что его больше нет. Квартира была словно чужой и незнакомой, темной, пол холодным, но мне было все-равно, ведь здесь мы были счастливы, он был жив, мы строили планы, здесь мы, сидя в гостиной делились самыми сокровенными мечтами, здесь занимались диким и страстным сексом, здесь мы не спали ночами, когда Тёма родился, здесь он готовил мне завтраки, ужины, так как умел готовить только он. И меня накрывают воспоминания…