Несносный босс - Надежда Борзакова

Когда обходила машину, увидела, что Тарновский стоит возле своей и абсолютно не скрываясь смотрит на нас. Ты что думал, я одинокой умру, да? Внутренний голос напомнил, что этот мужчина, скорее всего, вообще обо мне не думал, но я шикнула на него чтоб заткнулся и не мешал наслаждаться моментом. Когда бывший видит, что у тебя все хорошо в личной жизни — это целительный бальзам на душу, успешно подлечивающий все-все раны, оставленные на ней этим мерзавцем.

— Доброе утро, Богдан Сергеевич, — пропела я, проплывая мимо него. Не спеша, потому что каблуки высокие и попытки ходить на них с той скоростью, с которой ходишь в кроссовках, убого выглядят.

— Давай без “Сергеевича”, хорошо? — хмуро глядя на меня, сказал Тарновский.

— Вы не уточняли…

— При сотрудниках достаточно “Богдан” и на “Вы”. А когда наедине и за пределами работы, то и последнее не обязательно…

— Хорошо, я учту ваши пожелания. Но не думаю, что есть смысл менять форму обращения, учитывая, что общаться мы будем только по рабочим вопросам.

— Это почему? Жених будет против? — криво усмехнулся Тарновский. — Так пометил бы уже территорию как-то, — указал взглядом на мою правую руку, на которой отсутствовало кольцо.

Уже в который раз я мысленно обматерила себя за дурацкое вранье насчет свадьбы.

— У нас вроде бы нет ничего общего, кроме работы, чтоб имелись иные темы для разговоров и поводы их вести, Богдан. Я же не из вашего круга, все дела, — игнорируя тоскливое чувство, остро царапнувшее в груди, я растянула губы в улыбке.

Лицо Тарновского застыло восковой маской. Синие глаза — лед. Обжигающе холодный.

— Извините, мне надо еще раз проверить сегодняшний отчет, — пропела я, продолжая улыбаться. — Хорошего дня.

И медленным шагом зашла внутрь бизнес-центра. Сворачивая к лифту, слегка повернула голову. За тонированными панорамными стеклами было видно, что Тарновский так и стоит, глядя мне вслед.

Он так ведет себя, словно это я от него ушла. Словно это я поигралась с ним и выбросила, как надоевшую игрушку. Я, а не он. Хотя, скорее всего, тут все намного проще. Ему, как и любому мужику ревностно, что после него есть еще кто-то. Что на нем таком крутом жизнь какой-то там меня не закончилась.

Подошла к баристе и заказала себе латте. Взяв бумажный стаканчик полюбовалась нарисованным на белой пене сердечком. Потом поставила его на столешницу и полезла за телефоном, чтоб оплатить. И сначала почувствовала, а только потом заметила, что Тарновский подошел к кофейне. Ловким движением он поднес свой “айфон” к терминалу, оплачивая мой кофе.

— Сделайте мне “эспрессо”, пожалуйста, — попросил баристу.

— Зачем?

— Что “зачем”, Ален? — усмехнулся он. — Пить кофе утром? Затем же, зачем и тебе.

— Зачем вы оплатили мой? — очень стараясь не показывать, что начинаю заводиться, спросила я.

— Ну, судя по тачке, твой жених еще только перспективный, потому тебе и приходится работать. А, исходя из твоей зарплаты, кофе в заведении — это не слишком рационально, вот я и решил…

— Тогда и пейте его сами, — выплюнула я и круто развернулась. Настолько круто, что задела локтем стоящий почти у самого края столешницы стаканчик. В полете он расплескал кофе именно на мою юбку. И на ноги.

Да, отскочить я не успела. Не то что Тарновский. На его дорогущие бежевые брюки с идеальными стрелочками ни капли не попало.

Выругавшись, я подняла его с пола и выбросила в урну. Взяв с подставки на столешнице салфетки, вытерла пол. Выпрямившись, полюбовалась жирным пятном на юбке…

— Езжай домой и переоденься, — долетел до меня голос удаляющегося Тарновского. — Что смотришь? Вряд ли у тебя есть здесь сменный комплект одежды, а руководителю отдела моей компании ходить в заляпанных шмотках не пристало. У тебя два часа. Не успеешь, вычту из зарплаты.