Тайны мозга. Почему мы во все верим - Шермер Майкл (2015)

Вот почему я продолжу историю мистера Д’Арпино еще одной, историей Фрэнсиса Коллинза, доктора медицины и философии, бывшего главы Проекта по расшифровке генома человека (Human Genome Project), нынешнего директора Национальных институтов здоровья, обладателя Президентской медали Свободы, члена престижной Национальной академии наук США и Папской академии наук, и это лишь некоторые его регалии. Кроме того, доктор Коллинз пережил судьбоносное озарение, тоже рано утром, в итоге стал активным, возродившимся в вере евангельским христианином и написал бестселлер о своем опыте и пути от непреклонного атеизма к пылкой вере. Возможно, вы считаете себя неуязвимыми для силы убеждений, изложенных в истории о каменщике, однако лишь немногие читатели этой книги смогут похвастаться такими же научными регалиями и столь же могучим интеллектом, как Фрэнсис Коллинз, один из величайших умов нашего поколения. То, что случилось с ним, может произойти с кем угодно. Как я доказываю далее, сила убеждений влияет на всех нас, хотя с разной степенью интенсивности, в разных точках приложения и в разные моменты нашей жизни. Особенности пути доктора Коллинза к вере кардинально отличаются от характеристик пути мистера Д’Арпино, однако я намерен рассмотреть главным образом процесс формирования и укоренения убеждений.

Уверовавший ученый

В своем бестселлере 2006 года «Доказательство Бога. Аргументы ученого» (The Language of God: A Scientist Presents Evidence for Belief[12]) Фрэнсис Коллинз подробно рассказывает о своем путешествии от атеизма к теизму, которое поначалу представляло собой постоянно прерывающийся процесс, насыщенный внутренними спорами, которые ученые обычно ведут сами с собой, обдумывая новые идеи («я колебался, опасался последствий и находился во власти сомнений»). Он читал книги о существовании Бога и о божественности Христа, главным образом произведения прославленного оксфордского ученого и писателя К. С. Льюиса, популярные публицистические работы которого сформировали фундамент христианской апологетики, а детские книги цикла «Хроники Нарнии», изобилующие слегка завуалированными библейскими аллегориями, в настоящее время одна за другой становятся сюжетной основой голливудских кинофильмов. Учась в университете Пеппердина, я прослушал целый курс по произведениям К. С. Льюиса и не понаслышке знаю о влиянии его прозы (впрочем, его научно-фантастическая «Космическая трилогия» недотягивает до уровня «Нарнии» по качеству и по ней вряд ли когда-нибудь снимут фильм). Коллинз вспоминал свою первую реакцию на довод, согласно которому Иисус – воплощенный Бог, явившийся на Землю в человеческом облике, чтобы искупить наши грехи и дать всем нам возможность возродиться (вкратце изложенный в известном фрагменте Ин 3:16: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»): «До того, как я уверовал в Бога, логика такого рода казалась мне полным абсурдом. Теперь же распятие и воскресение выглядели очевидным решением, чтобы преодолеть зияющую пропасть между Богом и мной, – пропасть, навести мост через которую мог олицетворенный Иисус Христос». Опять-таки, как гласит принцип верообусловленного реализма, как только убеждение сформировано, находятся доводы в его поддержку.

Как только разум начинает верить, появляются все нужные объяснения.