Всегда с тобой - Хармони Уэст

Теперь, когда я думаю об этом, я не могу вспомнить ни одного другого человека, с которым он когда-либо был мил в средней школе. Может быть, именно поэтому я думала, что он любит меня, и поэтому я влюбилась в него. Мы были против всего мира.

— Во-вторых, — продолжает он. — Когда, черт возьми, я тебя позорил?

— Мм. Когда ты только взглянул на меня, на мой наряд и спросил, что, черт возьми, со мной случилось.

Он прищуривает глаза.

— Это не имеет никакого отношения к тому, что ты классно выглядишь на вечеринке. Ты просто совершенно другой человек. Ты пытаешься быть кем-то другим. Ты даже больше не пытаешься быть собой.

Он прав, но стать совершенно другим человеком — лучшее решение, которое я когда-либо принимала. В его устах это звучит как худшее, что я когда-либо делала.

— Ты понятия не имеешь, кто я такая.

— Я знаю, кем ты была раньше. Милая, умная девушка, которая не переставала читать и обладала удивительным умом.

Удивительный ум. Я не думала, что кто-то видел меня такой тогда. Я не думала, что кто-то вообще видел меня. Я была невидима.

— Тебе нужно было больше стоять за себя, — признает он, — но ты никогда не была чьим-то клоном.

Я поднимаю свою руку, где мое кольцо-обещание говорит мне обратное.

— Я не чей-то клон. Я особенная.

Я единственная девушка, которая будет с Джорданом Голдманом. Это делает меня более особенной, чем любую девушку в этом городе. Более особенной, чем его сестра.

Его рот кривится в усмешке.

— Кольцо делает тебя особенной?

Я опускаю руку обратно на колени и прикрываю ее на секунду. Но я не позволю Майлзу Мариано заставить меня стыдиться чего бы то ни было.

— Кольцо-обещание от моего парня помогает, да.

— Наличие парня и обручального кольца не делает тебя особенной.

— Да? Что тогда?

— Ты. Ты делаешь себя особенной. Быть самой собой, когда никто другой не может быть такой.

Я складываю руки на груди. Я хочу распахнуть дверь и выскочить наружу. Мне все равно, если это больно. Это не может быть больнее, чем сидеть в этой машине с Майлзом.

— Да, ну, она никому не нравилась.

Впрочем, мне не нужно ему напоминать. Он помнит.

— Ты же знаешь, что тебе не нужно менять себя, чтобы понравиться людям, верно? Ты можешь просто быть собой, и если им этого недостаточно, они могут отвалить.

Конечно, он бы так и сказал.

— Может быть, это сработает для кого-то вроде тебя, кому явно все равно, что думают люди.

— А почему я должен им нравиться?

— Я не знаю, так, может быть, люди не думают, что ты убил свою собственную сестру? — Если кого-то и должно волновать, что думают другие люди, так это Майлза.

Его челюсть приподнимается, и я чувствую необъяснимое желание протянуть руку и дотронуться до нее. Провести пальцем по линии его подбородка и вниз по гладкому изгибу шеи. Я заставляю себя отвести от него взгляд.

— Ты так думаешь? — спрашивает он.

— Нет, — признаюсь я.

— Так почему ты сказала это на вечеринке?

— Потому что ты выводил меня из себя. И до сих пор выводишь.

Он качает головой.

— Меня не волнует, что люди думают, будто я сатана. Я забочусь о том, чтобы найти Софи. Это все, что меня волнует.

— Так вот почему ты был на вечеринке у Натали?

Он нажимает на сигнал поворота.

— Да. Пьяные люди любят рассказывать свои секреты. И кто-то хранит один из них о моей сестре.

Мое сердце останавливается. Он не должен знать. Это невозможно. Если бы он знал, он бы не сидел со мной в этой машине и не вел этот разговор.

Нет, он просто расстроен тем, что месяцы спустя у него все еще нет ответов. Он хочет обвинить в исчезновении Софи кого-то другого, а не человека, действительно ответственного за это, — саму Софи.

Я сглатываю и медленно выдыхаю, чтобы успокоиться.

— Но почему сейчас? Прошли месяцы. Тебя даже не было ни в одной из поисковых групп.