Всегда с тобой - Хармони Уэст

эта девушка мертва

и ты тоже будешь

Голос Майлза в конце концов прорывается сквозь гул в моей голове.

— Мэдлин? — Это не первый раз, когда он называет меня по имени.

Мне хочется плакать, блевать, кричать…

Он говорит, что Софи мертва. Что я следующая.

Он мог бы лгать. Он могл… но я знаю, что это не так. Софи не выбралась из Бомонта живой. Я отослала ее с деньгами, в которых она нуждалась, но прежде чем она смогла сбежать, наш преследователь нашел ее.

Он убил ее.

И он хочет убить меня тоже.

Я бросаю телефон на пол.

— Меня тошнит от этого! Сообщения, звонки, угрозы. Я удаляю свои социальные сети, поэтому вместо этого он пишет и звонит мне. Я бы заблокировала его номер, но я знаю, что он просто найдет другой способ связаться со мной.

— Не блокируй его, — предупреждает Майлз. — И ни в коем случае не вступай с ними в контакт. Не давай ему понять, что он достает до тебя. Вообще-то, наверное, не стоило удалять твои социальные сети.

— Это то, что мне велела сделать полиция.

— Да, ну, посмотри, как они хороши в своей работе. Моя сестра все еще числится пропавшей. — Майлз вздыхает носом, как бык. — В таких городах, как Криквью и Бомонт, не так много серьезных случаев. Они занимаются мелкими кражами и превышением скорости. Не преследованием, не похищением или убийством. Поэтому они не знают, как с ними обращаться. Вот почему мы с Софи провели так много исследований. Сталкеры хотят привлечь твоё внимание, добиться от тебя реакции. Они хотят знать, что пугают тебя. Лучшее, что ты можешь сделать, это не давать этим подонкам того, чего они хотят.

Мы въезжаем на подъездную дорожку. Майлз выключает фары, но никто из нас не двигается с места.

— Спасибо, что подвез. — Мой голос звучит водянисто, слабо.

Он кивает на мой телефон, все еще лежащий на полу у моих ног.

— Что тебе прислал твой преследователь?

Но я не могу сказать об этом Майлзу. Я не могу подтвердить его худший страх: что он не найдет свою сестру живой. Что он никогда больше не заговорит с ней, никогда не увидит ее улыбки, никогда не услышит ее смеха. Что он позволил ей пойти на ту вечеринку одной — последнее место, где ее видели живой, — и он никогда не сможет сказать ей, что сожалеет.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

На следующий день я прошу Майлза сделать вместе со мной кое-что незаконное. Ради благого дела.

Когда мы добираемся до дома Лив, нам везет — ее семья хранит запасной ключ под растением в горшке, и дома никого нет.

Тошнота подкатывает ко мне, когда мы переступаем порог. Это неправильно. Это то, что кто-то делал со мной, а теперь я делаю это с кем-то другим.

Но я вламываюсь сюда только для того, чтобы получить доказательства, а не для того, чтобы напугать до смерти ее и всех, с кем она живет. Я определенно не хочу пугать ее бедную бабушку.

— Нам нужно поторопиться, — шепчу я.

Майлз фыркает.

— Вот что она…

— Нет. — Я прижимаю палец к губам, и Майлз делает вид, что застегивает молнию.

На первом этаже — беспорядочная кухня с разбросанными повсюду ингредиентами. На плите или в духовке ничего не готовится, но что-то вкусно пахнет. Дверь в ванную открыта, и в душе стоит стул.

В какой заботе нуждается ее абуэла? Лив никогда не говорит об этом. На самом деле она никогда не говорит ни о чем личном. По крайней мере, когда я рядом. Я никогда и не спрашивала, и я чувствую острую боль в груди. Натали была права в одном — я была дерьмовым другом.

Каждая ступенька узкой лестницы скрипит. Я каждый раз съеживаюсь, ожидая, что кто-нибудь выскочит из комнаты и нападет на нас. Но никто этого не делает.

На втором этаже находятся две спальни и открытая зона, которая была превращена в крошечный офис со старым, облупленным деревянным столом и огромным ноутбуком.