Всегда с тобой - Хармони Уэст

Он продолжает двигаться взад-вперед, посасывая, покусывая, облизывая, пока я больше не могу этого выносить и опускаю его голову, хныча. Он заменяет рот руками, сжимая и посасывая кожу вдоль моей грудной клетки. Из моего горла вырывается вздох. Никто никогда не делал этого раньше, и, черт возьми. Я никогда не думала, что меня может так возбудить чей-то рот на моем животе.

Рот Майлза Мариано на моем животе. Когда он говорил "каждый дюйм", он имел в виду именно это.

Его голова опускается ниже, пока он не оставляет дорожку поцелуев чуть выше пояса моих шорт. Чем дальше он спускается вниз, тем чувствительнее становится моя кожа. Я закипаю, я на грани того, чтобы закричать.

Внезапно его рот прикасается к внутренней стороне моего бедра, и он сосет так сильно, что мои глаза чуть не скашиваются. Я вцепляюсь ему в волосы, но он не двигается с места.

— Майлз! — Я ахаю.

Крошечная высокомерная улыбка мелькает на его губах.

— Это моя девочка.

Затем его рот снова на мне, посасывая, как будто я самая вкусная конфета. Он переключается на другое мое бедро, сильно оттягивая кожу. Когда он прикусывает, я вскрикиваю.

Он еще даже не добрался до того места, где я жажду его больше всего, а я уже как пластилин в его руках. Он Моцарт, и он играет на моем теле, как на своем любимом рояле.

Он целует мое бедро до лодыжки и делает то же самое с другой ногой. Тоска по нему превращается в агонию. Он нужен мне. Сейчас.

Словно почувствовав мое растущее желание, он расстегивает мои шорты и стаскивает их с меня, прорывая дыру в обтрепанном подоле. Никому из нас нет до этого дела. Он целует вершину моих бедер. Затем мои трусики.

Я непроизвольно дергаюсь, и он сжимает мои бедра.

— Ты никуда не пойдешь, — рычит он.

— Я этого и не планировала, — выдыхаю я.

Это происходит. Это действительно происходит. С Майлзом Мариано.

Он не приподнимает меня, чтобы снять трусики. Вместо этого он зацепляет их пальцем и отводит в сторону, обнажая меня.

Мы оба задерживаем дыхание.

— Черт, Мэдлин, — стонет он.

Мои ноги и сердце дрожат в унисон. Мне нравится слышать, как он так произносит мое имя. Как будто он на грани срыва.

Он наклоняется, тепло его дыхания согревает лужицу влаги, ожидающую его. Он нежно целует меня, и я всхлипываю.

— Пожалуйста.

Он ухмыляется.

— Только потому, что ты вежливо попросила.

Его язык скользит вверх по мне одним долгим, роскошным движением. Кружась раз, другой на пике.

Я перестаю дышать. Не могу поверить, что волновалась, что он может не знать, что делает. Он точно знает, что делает.

Затем он останавливается. Внезапно я начинаю беспокоиться, что что-то не так. Он передумал. Он не хочет этого делать. Не со мной. Я замираю и открываю рот, чтобы спросить…

Но затем его губы обхватывают мой клитор, и он сосет. Жестко.

Моя спина выгибается, и у меня вырывается стон. Я боюсь, что упаду назад, но он удерживает меня в вертикальном положении, безжалостно сжимая руками мои бедра. Он был прав — я никуда не собираюсь уходить.

— Это то, что тебе нравится? — бормочет он.

— Да, — выдыхаю я.

Его язык совершает круговые облизывания, прежде чем снова и снова поглаживать меня между складочек. Чередуя посасывание и пробуя меня на вкус.

Каждое движение, каждый звук, слетающий с моих губ, непроизвольный, неконтролируемый. С Джорданом каждый стон был направлен на него. Потому что я знала, что мои звуки заводят его быстрее. Но с Майлзом я не хочу, чтобы все происходило быстро.

Я хочу, чтобы он не торопился со мной. Я хочу восхитительной пытки. Хочу, чтобы он выжимал из меня каждую унцию удовольствия, пока я не обездвижусь, настолько опустошенная, что не смогу даже думать. И я знаю, что он тоже этого хочет.

Когда он снова сосет мой клитор, мои бедра дрожат. Он издает низкий смешок.

— Так вот как я заставляю твои бедра дрожать.