Бунтарка - Линетт Тиган

— Ты никогда не была шлюхой, Лиса. Не смей меня обвинять в том, чего я бы никогда не сделал, — распалился Бес, оскорбившись.

— Уверен? — я облизываю губы, как можно вульгарней, а свободной рукой расстегиваю несколько пуговиц, показывая в тусклом свете кружевное белье. — Только шлюхи стонут от наслаждения, когда их используют и спорят на их тело, — откидываюсь на спину, а руками исследую своё тело, выгибаясь. — А-ах! Кир! Не останавливайся. Какой же ты большой… Да, Кир, возьми меня! — стону я призывно громко, вспоминая свои эмоции и желание, испытываемые рядом с ним.

Бессонов срывается резко, перехватывая мои руки и дергая на себя, усаживая обратно. Стоит коршуном, яростно дышит и смотрит в глаза.

— Какого хрена ты вытворяешь?

— Это ты расскажи мне, что вытворял со мной и чего добивался, — прорычала я, ощущая цепкую хватку на запястьях, наслаждаясь. Он теряет контроль и, конечно, этому виной только я сама. Пусть прочувствует то, что чувствовала я.

— Уж точно я не трахал шлюху, как ты себе придумала, — рявкает в бессильной агрессии, которую не может выплеснуть на меня, сдерживаясь. — Это был просто дурацкий спор. Идиотская шутка. Ты и без этого мне была интересна, просто не решался на отношения с невинной девушкой, — он говорит мягче и отпускает мои руки, выпрямляясь. — Да, этот спор меня разгорячил и подбил на шаги, но всё это было обоюдным. Прекращай свой спектакль и давай адекватно поговорим.

— Ты мог мне рассказать обо всем. Вместо этого ты выставил меня наивной идиоткой, которая отдаётся парням, стоит им щелкнуть пальцами! — взорвалась я, взлетев на ноги.

— Серьезно? Ты так говоришь, словно я тебя заставил со мной спать. Не стоит придумывать лишнего, Лиса. Я, конечно, тебя хотел и хочу сейчас, но давал тебе выбор и возможность повременить…

— Давал. Но вместо этого у Ковалёва оказалась экспертиза полотенца с моей кровью, которые ты, между прочим, подложил под меня!

— Я сглупил, ясно?! — срывается он, вскинув руками. — Хотел, как можно быстрее избавиться от этой мрази с заскоками и отделаться меньшей кровью, но получилось… Как получилось!

— А получилось так, что ты проспорил мою девственность на тачку, а потом решил, что можно трахать податливое мясо! Что, с тачкой не сложилось, так хотя бы яйца пустые? — кричу ему в лицо от зудящей обиды, а от ярости, отравляющей сердце, толкаю Кирилла в грудь.

— Это просто невозможно! Ты специально придумываешь того, чего не было? Плевал я на тачку, плевал я на спор, плевал я на всё это… Мне важна ты. Настоящая ты, а не то, что ты пытаешься с собой сделать, — он снова прошёлся по мне взглядом, а подцепив локон волос, с какой-то слишком уж наигранной тоской вздохнул. — Василиса, я действительно сглупил. Клянусь, этот спор ничего для меня не значит. Сама вспомни. Я ведь пришёл к тебе домой ещё до спора…

— Для тебя, видимо, ничего не значит. А как же я? — едва не скулю, пытаясь донести ему свои чувства, но вовремя встрепенулась. Опомнилась и с ненавистью прошипела: — Разве ты не думал, как я буду себя ощущать, когда это всё вскроется? Или ты собирался прокатить и трахнуть меня в новой тачке на показ всем, лишь бы потешить свою эгоцентричность? Единственное, о ком ты думал — это о себе и своём члене!

— Твою же мать! — он отворачивается и с силой бьет тумбу ногой, отворачиваясь. — Как только ты можешь говорить эту чушь после того, что у нас было? — он трет переносицу.

— А что у нас было, Бессонов? Секс и только, — холодно вставляю я, не давая ему возможности оправдаться.

— Секс… И только? — он удивленно смотрит в мои глаза и мне на секунду кажется, что в его взгляде сверкает боль. Видимо, только кажется, ведь он хмурится и явно злится.

— Извини, отсосать только для полного комплекта не успела, — добиваю я его словами, когда он дергается так, словно я ему влепила пощечину.

— Какая же ты… — цедит и прожигает меня взглядом, словно подбирая слова.