Город спасения - Мэри Маравилла

Под тем местом, куда ударилось его лицо, появилась лужа крови, просачиваясь на войлок и превращая зеленый цвет в темно-красный. Где-то в тумане ярости я вспомнил, что Никки стояла рядом, и вспышка злости сменилась тем, чего я не чувствовал со дня смерти Кэлли.

Страхом.

Страхом, что ее не будет рядом после того, как она увидит мою потерю самообладания.

Я не стыдился своей жестокой натуры. Принимай это или вали, но, черт возьми, как же я не хотел, чтобы она меня бросала.

Мои веки закрылись, и я перекрыл все звуки, кроме своего дыхания.

Вдох на четыре, выдох на четыре.

Никогда бы за миллион лет я не догадался, что увижу, когда снова открою глаза. Я был уверен, что Никки уже давно ушла, позвонила Райан, чтобы та забрала ее отсюда к чертовой матери и передала под опеку кому-нибудь здравомыслящему.

Тому, кто мог бы лучше позаботиться о ней.

Вместо этого Никки сидела на корточках на бильярдном столе прямо рядом с тем местом, где я держал этого засранца лицом в луже крови.

— Раз, два, три. Ну вот и все, — она провела рукой по своему телу, как судья. — Пиздец, сегодня тебе дважды надрали задницу. Надо было просто заплатить, Чед, — сказала она приходящему в сознание мужчине, снисходительно поглаживая его по голове. — Мой парень сказал, что отрежет части тела людей, которые прикоснутся ко мне. Радуйся, что отделался сотрясением мозга и разбитым лицом, — сунув руку в карман его брюк, она вытащила бумажник, достала карточки и положила их в карман вместе с наличными.

Я отпустил ублюдка, раскинув руки для объятий. В тот момент, когда мои ладони обняли ее за талию, я понял, что больше не хочу ее отпускать.

Теперь я буду носить ее на руках всю гребаную ночь, обретая некий покой.

— Обхвати ногами мою талию, малышка, — прошептал я ей на ухо, добавив чутка рычания, чтобы она не спорила.

Она повиновалась без колебаний, и я осыпал поцелуями ее шею, пока шел к бару.

— Я буду держать тебя в своих объятиях остаток ночи, поняла? — я прикусил чувствительный участок кожи между шеей и плечом.

— Тебе что-нибудь заказать? — спросила она, совершенно не смущенная моей потребностью ощущать ее как можно ближе. Она — мой личный наркотик, и мне нужна доза, чтобы снять напряжение.

Я отвел голову, сбитый с толку ее вопросом.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она рассмеялась, показывая три карточки.

— А зачем я брала его бумажник? Я потрачу деньги этого мудака, — сказала она, пожав плечами, как будто это очевидно. — Может, я и не в состоянии надрать чью-то задницу в такой же сексуальной манере, как ты, но я вершу правосудие по-своему.

Смех, который я издал, заставил людей повернуть головы.

Она все больше удивляет.

ГЛАВА 29

НИККИ

ПОСЛЕДНЯЯ СТРОЧКА В ЭТОЙ ГЛАВЕ ПРИВОДИТ МЕНЯ В БЕШЕНСТВО

Кто-то должен направить меня к ближайшему участку травы, чтобы я повалялась в ней, потому что я никак не могла быть в порядке.

Я буквально мысленно сказала «вау», когда Декс ударил того человека лицом о бильярдный стол. Где-то должно быть правило о том, что насилие нельзя считать милым… Так почему же я думала, что этот мужчина только что совершил для меня грандиозный романтический жест?

Бить лица мудакам так же хорошо, как если бы он сказал, что любит меня.

Я замерла от слова на букву «Л».

Мужчина, о котором шла речь, выхватил одну из карточек у меня из пальцев и усадил нас обоих на барный стул рядом с Торком, подстраивая мое тело так, чтобы я сидела боком на его мускулистых бедрах.

— Ты не в первый раз берешь чей-то бумажник? — спросил он, и в его вопросе сквозила нотка юмора.

Это резко контрастировало с тем, как он звучал минуту назад, угрожая тому засранцу. Было восхитительно страшно от того, как он спокойно ударил его головой о стол. Звук удара черепа о дерево, смешанный с криками, я не забуду.