Город спасения - Мэри Маравилла

Щеки Торка раскраснелись, и я не знала, слюни или пиво стекало по его подбородку.

— Вы придете на бои или пойдете трахаться? — спросил он, указывая большим пальцем в сторону того места, где, видимо, они проводили соревнования.

— Бои, — сказала я. В то же время Декс ответил по-другому. Я посмеялась над тем, как он обиженно надулся. — Не наглей, — сказала я, пытаясь рассеять то количество эмоций, которые бурлили внутри.

Он просто наклонился, проводя кончиком языка по раковине моего уха.

— Сегодня вечером я тебя трахну, Никс, — сказал он, толкаясь. У меня перехватило дыхание от того, насколько твердым он был. — Я чувствую, какая у тебя влажная киска, даже через одежду. Я наполню твою жадную пизду своими пальцами, языком и членом. Сегодня, — уверенно сказал он.

Какие же грязные слова говорит этот мужчина… Но я кайфовала.

— Друзья не трахаются, Декс, — прошептала я в ответ, мой голос больше походил на стон.

Он отстранился, глядя мне прямо в глаза.

— Никакой я тебе не друг, Никки.

ГЛАВА 30

ДЕКС

ПОШЛЯК

Наши «фальшивые» отношения длились всего две гребаные секунды.

Почему я думал, что смогу притвориться, а затем снова играть в друзей? Сначала я ей отлизал, а потом она записала меня в друзьяшки, и это было ужасно мучительно. Я ни за что не проделаю это дерьмо дважды.

Проблема в том, что мне нужно было убедить Никки, что кипящий вулкан между нами нужно исследовать.

— Пока, Торк. Удачи, — сказал я, вставая, крепко сжимая ягодицы Никки.

Кто знает, что он сказал в ответ, я был слишком занят, слушая ее восторженный визг. Мне хотелось сделать с ней что-нибудь очень плохое. Дорогу до квартиры я не переживу, и слава всем богам за то, что у меня есть комната в клубе.

Никки облизывала и покусывала мою шею вверх и вниз. Я застонал, когда она вцепилась в меня, посасывая нежную кожу.

— Ты ставишь мне засос? — спросил я, прижимая ее к стене коридора, также целуя ее.

Все ушли на бои, и этот угол здания был свободен от людей.

— Слишком много девушек смотрели на тебя, — сказала она.

Говорила медленно, как будто ей было трудно сосредоточиться на словах, пока я крутил ее сосок между большим и указательным пальцами.

И тут я осознал, что не видел ни одной женщины, когда она была рядом. Если кто-то и пытался привлечь мое внимание, это осталось совершенно незамеченным, потому что я смотрел лишь на нее.

Как чертов мотылек, летящий на пламя.

— Да, Никс? Тебе не нравится, когда другие смотрят на меня? Я же твой друг. Ты не хочешь, чтобы твой друг трахался с другими? — поддразнил я, наклоняясь вперед и посасывая ее сосок через майку. Ее стон эхом отразился от стен, когда я перешел к следующему, уделяя равное внимание.

Ее зрачки расширились, прикрылись веки. Я больше не мог сопротивляться желанию оказаться внутри нее. Она взвизгнула, когда я снова схватил ее за задницу и со всех ног помчался в свою комнату. Ее смех был как бальзам на мою разбитую душу — я хотел слушать это каждый день, пока не умру.

Блять. Когда это случилось?

Когда она успела зарыться в мою душу, вцепившись так крепко, что если уйдет, то мое сердце разорвется на куски?

Член дернулся при звуке закрывающейся за нами двери, и я опустил ее на ноги.

Носок моего ботинка задел ее туфли.

— Раздвинь, малышка, — скомандовал я, улыбнувшись, когда она без колебаний подчинилась. Рукой взял за подбородок, наклоняя ее голову так, чтобы она смотрела на меня, пока я возвышался над ней. — Посмотри, какая послушная.

Голубые глаза загорелись от похвалы, и я вознаградил ее, проведя пальцами по ее клитору, потирая джинсовые шорты, с которыми у меня сложились отношения «от ненависти до любви».