Удобная - Виолетта Иванова

Такими мыслями она довела себя почти до истерики. Нет! Она не должна больше впускать его в свою жизнь! Если они не могут быть вместе, значит нечего и строить какие-то планы на их отношения. Она скажет ему «спасибо», что стал ее первым мужчиной и все. Через неделю он все равно уедет, а вот вернется или нет, большой вопрос. Скорее всего они больше никогда не увидятся. И кто она такая, чтобы он бросил свою московскую жизнь, семью и вернулся к ней? Ей достаточно этой ночи, чтобы быть счастливой. А если приедет вечером, как обещал, она постарается запомнить его надолго.

Мария с утра убрала следы своего «преступления», перестирала постельное белье. Потом сходила в магазин, накупила «вкусненького», чтобы приготовить что-нибудь «такое» на ужин. Несмотря на самокопание, она надеялась, что Кирилл придет и представляла, как они снова проведут этот вечер вдвоем. Она даже вспомнила, что у нее где-то лежал ароматические свечи и размышляла, стоит ли их зажечь, когда они будут делать «это самое». Она перебрала свое нижнее белье и поморщилась, что ничего «такого», что обычно любят мужчины, у нее нет.

Ей до сих пор было неловко называть половую связь как-то иначе, чем «это самое». До этого дня для нее это было что-то далекое, почти запретное. Когда подруги или знакомые начинали без стеснения рассказывать о своих постельных утехах, она краснела и старалась уйти. Девушки подсмеивались над ней, но Маша не обращала на них внимание. И вот теперь с ней «это» случилось. Она снова и снова переживала минуты близости, и ей снова и снова хотелось все повторить.

За домашними хлопотами Маша не заметила, как настал вечер. Ужин был уже готов, осталось только дождаться Кирилла. Только сейчас она поняла, что он так и не сказал, во сколько придет к ней и что у нее нет его номера телефона. И он сам не спрашивал ее номер.

Стрелки часов приближались к полуночи, когда она поняла, что Кирилл не придет. Она убрала продукты в холодильник, ушла к себе в комнату и упала на диван. Слезы капали на подушку. Она не старалась вытирать их. В одиночестве стесняться некого.

Потом вдруг Маша решила, что с Кириллом что-то могло произойти и она подскочила с кровати, подошла к кухонному окну, выходящему на подъезд дома, всматриваясь в темноту улицы. Площадка перед домом была забита машинами соседей. На улице уже никого не было, только тени деревьев метались под светом фонаря. Сердце сжималось тревогой и гнетущим предчувствием какой-то беды. Ее личной беды.

«Не приехал. Ну и не надо. Он же женат, поэтому и не приехал», — уговаривала себя Мария, продолжая жадно выглядывать на улицу, следила за каждым светом фар от машин, которые поворачивали в сторону их дома. Но они все время проезжали мимо. Мария просидела почти до четырех ночи, поднялась и какой-то отрешенной шатающейся походкой ушла в свою комнату. Она думала, что не сможет заснуть, но организм сжалился над ней и она почти сразу провалилась в сон.

* * *

Воскресенье для Марии началось ближе к полудню. Организм решил отдохнуть от пережитых испытаний. Она подскочила с дивана и зачем-то обошла комнаты, заглянула в санузел, но никого дома не было. Маша умылась, сварила себе кофе, заставила себя выпить его.

— Ну и хрен с тобой, — с какой-то злостью проговорила Маша, глядя в зеркало у себя в комнате, расчесывая свои непослушные волосы. — Не судьба значит. Дура, если надеялась на что-то.

Она сидела перед зеркалом и разговаривала со своим отражением. Из зеркала на нее смотрело что-то непохожее на человека — красные от слез глаза, опухшие от поцелуев губы, ярко-алые щеки от смущения, когда она вспомнила ночь. Под глазами красовались синяки.

— Красотка. Конечно, на такую никто и не посмотрит. К тому же толстая. — Маша продолжала изучать себя в зеркале. — А мужики как были мужиками во все времена, так и остались мужиками. Поимели женщину и свалили в туман.