Одна ошибка - Одна ошибка

Камал грубо толкнул Сони на скамейку, и, грозно нависнув над ней, процедил сквозь зубы:

— С каких это пор ты вдруг стала кусаться?! Грубиян, значит?! А раньше ты не жаловалась на это.

Сони слегка вскрикнула от неожиданности при падении на сиденье, и гордо вскинув голову, в тон ответила ему:

— Ненавижу тебя!

Взяв себя в руки, Камал выпрямился и притянул к себе Сони.

— Тебе лучше знать, каким я могу быть, не правда ли, крошка?! — прикоснувшись пальцами к ее гладкому подбородку, он повернул ее лицо в свою сторону, — Я могу быть и мерзким, и грубым, но… также могу быть и ласковым… Кому же, как не тебе, это хорошо знать?!

Его тяжелое дыхание обжигало её лицо. Страх начал обуревать ею, неизвестно по какой причине… то ли от его горящих глаз, налитых яростью и одновременно пронзающих страстью… то ли от неведомого жара, что раскачивал её на волнах давно забытых ощущений… пугающий до дрожи страх… и в то же время волнующий до умопомрачения… заставляющий её замирать и задыхаться до такой степени, что мелкая дрожь окатила её, вынуждая цепляться за его крепкие плечи.

От тесного соприкосновения тел стало трудно дышать. Словно в тесном объятии крепких мужских рук весь кислород был выжат, вытеснен за пределы их тел. Сони попыталась сделать глубокий вдох, но чуть не задохнулась от терпкого запаха силы и власти. Упираясь в его грудь локтями, она продолжала держаться за его плечи. Сони прерывисто задышала от дурмана и страха, одновременно накатывающих на неё волнами.

— Мне больно, — с трудом выдавила Сони, ее поясница ныла и готова была сломаться в его стальных руках, и Камал отпустил ее.

— Зачем ты привел меня сюда? Что тебе нужно? — спросила она, освободившись от железных тисков.

— Неужели ты не скучала? Ведь мы не виделись долгое время.

— Ты не оставил мне возможности для скуки.

— А я думал, ты будешь рада нашей встрече.

— Ошибаешься! Твое присутствие лишь…

— Что ж ты замолчала, продолжай.

— Лишь… лишь возрождает неприятные воспоминания.

— Так уж и не приятные, а, крошка?! Я вижу, освободившись от нежелательного мужа, ты жила припеваючи. Ха! Какой же по счету из хахалей этот твой недавний щегол?

Сони с отвращением посмотрела на него:

— Как же ты мерзок в своем цинизме?!

— Спасибо за комплимент. Я одариваю вас таким же, — ехидно усмехнувшись, Камал отвесил ей шутливо галантный поклон.

— Мне не о чем с тобой говорить. Мы все уже давным-давно сказали друг другу, — парировала Сони и развернулась, чтобы уйти.

— Нет уж, постой, — он схватил ее за запястье и процедил сквозь зубы, — нам, ой, как много есть, о чем поговорить.

Глаза Сони горели жестоким огнем и метали молнии, но его глаза также ярко блестели ей в унисон. Словно бог войны спустился на землю, и они пали пред его выбором, став жертвой предстоящей битвы. Напряжение витало в воздухе, окружив их ореолом, казалось, малейшее движение, и они вцепятся друг в друга, как кошки.

— Если б ты не запуталась в своих сетях лжи, мы могли бы избежать той трагедии в прошлом! — наконец первым произнес Камал и слегка толкнул ее, но не рассчитал силы, и Сони, не удержав равновесие, присела на скамейку, больно ударив локоть.

Вскрикнув от боли, она схватилась за больное место, и, растирая пальцами, бросила на Камала взгляд полный ненависти:

— Так значит, если нет виноватого, давайте его назначим?!

За пеленой ненависти Камал разглядел в ее взгляде глубокую боль и горечь. Внезапный прилив нежности толкал его в её объятия, чтобы утешить. Но какая-то глупая гордость распаляла в нем злобу.

— А разве нет?! Если б ты только всё рассказала сразу же… если б сказала, что малышка — моя дочь… Я бы простил тебе всё! Мы могли бы избежать того, что случилось.