Одна ошибка - Одна ошибка

— А если повезет, я еще и Джимми отвоюю у тебя. Так что готовься к суду. Ты объявил мне войну, я принимаю твой вызов.

Камал вскочил с места, взбесившись от ее выходки, и прогремел басом:

— И на что же ты надеешься? Я ж выверну тебя наизнанку в суде, ты забыла мои возможности?!

— К сожалению, нет! Я отлично тебя знаю!

Сони не отводила глаз, которые почернели как ночь.

Камал перевел дух и первым взял себя в руки.

— Стоп! Временное перемирие, ты согласна? Послушай это, — и Камал включил диктофон.

Через пару секунд она услыхала повторно ту самую тираду Камала, ту самую запись на диктофоне… Она возродила в памяти злосчастный день, когда Римма чуть ли не силком затащила ее в кафе и убедила в тайных злых умыслах Камала.

Не сдержавшись от обиды и боли, она закрыла уши, закричав:

— Я не хочу этого больше слушать.

— Дослушай до конца, — схватив ее за руки, потребовал он.

Покорившись его силе, она вновь прислушалась, и до ее сознания стали доходить странные звуки, которые с каждым словом меняли свой оттенок. В итоге, каким-то чудесным образом голос Камала превратился в голос Риммы.

Выхватив из рук Камала диктофон, Сони со всей силы швырнула его об стенку. Хрупкая аппаратура разлетелась на мелкие кусочки.

— Что все это значит? — в гневе выпалила Сони. — Какую еще шутку ты решил разыграть???

— Что с тобой? — обеспокоился Камал, — Ты что совсем ничего не понимаешь?

— Этот номер со мной не пройдет, — взбесилась она не на шутку, — этим ты ничего не добьёшься. Я не отдам тебе Дони.

— Сони, — Камал схватил ее за руки.

Но она, выдернув руку, подошла к окну и нервно закурила.

— Чего ты добиваешься?

— Я всего лишь хотел показать тебе, что вся эта запись — филькина грамота. Это монтаж. Римма тебя провела, — раздраженно выпалил он, с трудом сдерживая нарастающий гнев.

— Не пытайся запутать и запугать меня. Хочешь разбудить во мне чувство раскаяния. Обвинив во всем меня, в моей глупости…

— Если ты так считаешь, то ты на самом деле глупа!

— Даже раскаявшись, Дони я тебе не отдам.

Сони пронзила его гневным взглядом.

Кинувшись к Сони, Камал выдернул сигарету из рук и прижал ее к стенке. Глаза его метали молнии. На скулах заиграли желваки. Он с трудом сдерживал свою ярость.

— Я заберу его и без этих уловок.

И тяжело дыша ей прямо в лицо, он съязвил:

— Сомневаюсь, что суд может присудить детей падшей женщине.

— Что? — только и смогла промямлить Сони, словно подавившись комом, застрявшим в горле.

— И не сомневайся, речь пойдет о твоей нравственности и моральных устоях. Любой добросовестный человек дважды подумает, прежде чем вверить в руки порочной особы безвинных детей.

— Глупости! Ты шутишь?!

До ее сознания стал доходить смысл сказанных Камалом слов. Кровь прилила к лицу и Сони с трудом произнесла:

— Это необоснованно… — она нервно сглотнула.

— Ты так думаешь? — ехидно усмехнувшись, Камал поглядел на нее, и его бровь изогнулась дугой. — Твой молокосос признается в чем угодно. Тем более, что он уже во всех красочных деталях поведал о ваших шалостях…

Звонкая оплеуха не дала ему возможности и дальше разглагольствовать.

Смерив Сони презрительным взглядом, он гневно выдавил:

— С него хватило и двух ударов в челюсть, чтобы он завизжал, как свинья, умоляя о пощаде…

Еще одна оплеуха и Сони процедила сквозь зубы:

— Это жестоко! Ты просто омерзителен!