Одна ошибка - Одна ошибка

Камал понимал, что Сони перечит сама себе. Но он не мог нарушить данное слово, что не посмеет принуждать её, и продолжал подавлять свои желания. Но с каждым днём это становилось всё более и более невыносимо для него. Он должен напомнить ей, как сильна была страсть между ними, как сильно она его жаждет. Должен возродить ту нерушимую связь, что сковала их души огненными цепями. Отчего даже в разлуке они не могли забыть друг друга. Он заставит её покориться его воле, не силой, а любовью. Желая растопить лед, Камал прильнул к её губам.

Нет! Он не захватил их в плен в жарком поцелуе. Он лишь обдал их жаром своего дыхания. И льдинка на её губах начала таять, увлажняя сочные губы молодой женщины. Такой желанной им! Сони прерывисто задышала и в смятении чувств пошатнувшись, она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть.

На Сони был лёгкий шёлковый пеньюар, который не скрывал затвердевшие от нарастающего желания соски. Острого желания, ростки которого прорастали из недр её утомленного сердца. И от прикосновения с его мощной грудью, соски начали покалывать. Сони до боли прикусила губу, подавляя рвущееся на волю вожделение. Её язык ощутил солоноватый привкус крови. Но даже это не могло развеять в ней сладкий дурман, что заманивал и окутывал своими сетями, зачарованно пленяя паутиной, из которой сложно было вырваться…

Тяжело дыша ей прямо в губы, он ловил каждый её вдох. Сони приоткрыла губы. Она задыхалась. Задыхалась от страсти, что прорастала из глубин естества против её воли. Мозг кричал об опасности, а тело отзывалось на его невинные прикосновения. На глаза натянулась пелена и зрачки расширились, окутанные туманом.

Камал крепко обхватил её талию и прижал к себе вплотную, чтобы она ощутила своим телом его желание. И Сони почувствовала не только его жгучее вожделение, что упиралось в неё колом, но и жар тела, который сжигал её, проникая в каждую клеточку. Разум затуманился в желании поддаться искушению и самой впиться в его губы жаждущим поцелуем. Сердце заколотилось в груди и мурашки пробежались по коже.

Она цеплялась за его плечи, а волнительная дрожь волнами накатывала и накрывала, заманивая и затягивая магнитом.

Дыхание остановилось. В горле пересохло. Она нервно облизала губы, пытаясь сделать очередной вдох. И ноздри затопило мужским дурманом, его привычным резким и холодным морским одеколоном. Но больше её окутывал его мужской запах, запах страсти, его силы и власти. Власти над ней! Которой он всегда пользовался! Потому что знал, что она становилась безвольной, когда он стоит к ней вот так вплотную. Она всегда покорялась ему, когда он властно прижимал её к себе. Она всегда была горячей и готовой принять его, где бы он ни захотел, как бы он ни захотел.

И это его дурманило, предвещая первобытный дикий секс.

Но сейчас всё было иначе.

Он дал слово! А значит, она сама должна прийти к нему. И, видит Бог, он сделает всё, чтобы она этого захотела сама!

Он напомнит ей, что она жаждет именно его!

Её тело отзывалось на его мимолётные прикосновения. Он даже еще не приступил к своим изощренным ласкам, а она уже была окутана истомой. Только лишь от одного его дыхания. Тело стало податливым и пылало от скрытого желания. И чтобы она не говорила, он видел, ощущал, как сильно она его желает. Как бы она ни отрицала этого!

Камал продолжал тяжело дышать, но не торопился завладеть этими влажными губами, что замерли в миллиметре от его губ в ожидании поцелуя. Он властно провёл рукой по изгибам её тела. Плавно прошелся по позвоночнику, ощущая, как дрожь окатила её. Погладил затылок и погрузился пятерней в волосы, что каскадом спадали по её плечам. Ему даже не пришлось захватывать их в пучок, чтобы открыть своему взору её лебединую шею. Она сама уронила голову ему на руку, и он прикоснулся губами к пульсирующей жилке. Провёл языком, прикоснулся губами к ключице, потёрся носом, вдыхая аромат кожи, и остановился у мочки уха.