Одна ошибка - Одна ошибка

Еще много чего напутственно мать поясняла ей, рассказывала о менструальном цикле, о его ценности в жизни женщины, об анатомии человека, о родах, о девственной чистоте и даже половом акте во избежание внебрачной связи. Мать многое рассказывала и учила дочь правильно смотреть на мир, делать верные решения. И Сони помнила её наставления, всегда следовала им. Но… она не научила её, как правильно реагировать, воспринимать насилие и жестокость со стороны любимого человека. И душа Сони разрывалась на части в недоумении… Как можно было принять такое надругательство, такую жестокость?! Даже если она и смирилась с той злополучной ночью, ссылаясь на его опьянение и помутнение рассудка, то эту трагическую ночь Сони не могла никак принять, это переполнило чашу её терпения. Она была в замешательстве, но понимала, что так дальше продолжаться не может. Образ малышки постоянно стоял перед глазами…

Камал не раз твердил ей, что этот ребенок будет стоять между ними.

Так и случилось!

Неумолимый образ стоял тенью между ними… как огромная пропасть, на гранях которой стояли они оба, только по разные стороны…

И между ними призрак… вечный призрак, который не рассеется никогда…

И это не образ Димки, что напоминал об её ошибке…

Это что-то большее… невыносимое…

Это образ малышки…

Это боль, которая съедает из недр души… которая выворачивает наружу, словно вскрывает вены лезвием и бьёт фонтаном кровь, пока не иссушит досконально до последней капли… и ждёт… ждёт, когда обессиленное тело рухнет без движений.

Каждый день она словно умирала, по капле теряя в себе всё святое и священное, затем засыпала, забываясь в забвении сна, а просыпаясь, вновь всё повторялось, продолжая агонию настоящего.

И этот образ малышки стоял, как вечное клеймо… печать, что охраняла врата в рай от нежеланных посетителей, сжимая в болезненный узел…

=*****=

— Я хочу ее видеть! — настаивал Камал.

— Еще не время, она должна прийти в себя. Тем более, она не желает видеть тебя, — ответил Николай.

После того злополучного происшествия он не позволял себе уезжать из особняка, вновь переехав в дом, в котором жил ранее, но решил покинуть по определенным причинам. А теперь горько сожалел об этом. Возможно, окажись он рядом в тот день… возможно, можно было бы избежать всего этого… возможно…

… Ах, если бы…

Но, что уже поделать?!.. Стоит ли плакать над пролитым молоком…

Ничего не изменишь…

И теперь он рьяно оберегал покой Сони от всех посетителей, даже от самого Камала!

— Я должен с ней поговорить.

— Не знаю, согласится ли она…

— Да в конце то концов, она моя жена! И я имею право видеть её и поговорить с ней, — прервал его Камал и подошел к двери.

— Камал, не стоит, — пытался остановить его Николай, качая головой. — Она еще не готова принять тебя, после того, что случилось.

— Николя, прошу тебя, не вмешивайся. Я должен с ней поговорить, — отрезал он и вошел в комнату Сони.

Дверь отворилась и Сони увидала тусклый силуэт мужа в мрачной комнате. Сердце сжалось при его виде и все возродилось в ее памяти.

— Уходи, я не хочу видеть тебя! — устало произнесла Сони.

— Сони, нам необходимо поговорить, — подошел к ней Камал.

— Нам не о чем говорить, оставь меня!

Камал сел на край кровати и прикоснулся к ее руке. Словно ударенная током, она резко отдернула руку и отвернулась, чтобы не показывать, как непокорная слеза медленно стала прокладывать дорожку на щеке.

— Сони, прошу тебя.

Сони смахнула слезы, но не смогла заставить себя взглянуть на него, поэтому она молча продолжала смотреть в окно, провожая взглядом проплывающие облака высоко в небе.

— Сони, любимая… — его голос дрогнул, так как на этих словах Сони резко посмотрела на него, но взгляд её был полон боли.

— Как долго я ждала, чтобы вновь услышать от тебя это слово.

— Любимая, — повторил Камал.